Силач кочегар Василий Ковтун, шутник и затейник, стал поперек ее пути, расставил руки и предложил:
— Спой с нами, куда спешишь!
— Не могу, — тихо ответила Нина, — я работаю…
— Обойдется, — обхватив девушку, засмеялся кочегар, — сейчас мы с тобой спляшем.
— Нет, — спокойно возразила Нина, — я говорю, мне надо работать. Пусти.
— Ни за что! — воскликнул кочегар. — Плясать так плясать!
Нина ничего не ответила, осторожно поставила ведра и так же тихо попросила:
— Пропусти.
— Не пропущу. И не думай!
— Пропустишь, — не меняя тона, повторила Нина.
Кочегар еще крепче схватил девушку. И вдруг — никто не заметил, как это произошло, — Нина вырвалась из рук кочегара. Косынка сползла с ее головы, длинные каштановые волосы рассыпались по плечам. Она глубоко дышала, круглое ее лицо оставалось невозмутимым, но огромные глаза горели такой решимостью, что все наблюдавшие эту сцену отступили назад.
Неподвижные сверкающие глаза смотрели на балагура в упор, и кочегар оторопело попятился назад.
С тех пор никто не решался приставать к Нине с любезностями или насмешками.
Потом узнали о ней, что с детских лет она осталась без матери и, будучи единственным ребенком, с девяти лет рыбачила с отцом. Ей было шестнадцать, когда умер отец. Тогда она поступила на пароход уборщицей. И с той поры, вот уже четыре года, работала на судах дальнего плавания.
Не все оказались столь выносливыми, как Нина. Нервное потрясение при аварии судна и ледяная стужа погубили шесть человек. Спустя восемь дней после гибели «Звездочета» скончались механик Данилин, Золотов, Грунин, Иванов, Морозов и Дружко. Никакие заботы не могли их спасти, и напрасно Нина, по приказанию Головина, выдавала больным двойной паек.
Отвергая пищу, они метались в горячке на дне шлюпки. Еще через четыре дня умер матрос Вишняков.
Накануне пронесся короткий дождь, и лежавший у кормы Вишняков неожиданно подполз к Мурашеву. Как ни в чем не бывало, точно стряхнув мучительный жар, матрос сел рядом с Андреем и внезапно попросил:
— Накинь на меня твой бушлат. Я немного продрог. Что со мной было?
Он задумчиво сидел всю ночь, обхватив руками голову, и все были уверены, что он поправился. Утром Нина, разделив консервы и соленые от морской воды сухари, к удивлению друзей, раскупорила еще одну банку, в которой оказались яблоки.
— Ешьте! — со смущенной улыбкой сказала она товарищам. — Сегодня праздник.
— Совершенно верно, — подхватил Бакута. — Седьмое ноября. Я еще вчера, когда делал зарубку, хотел поздравить.
