Пришлось глубоко вздохнуть и, собравшись с мыслями, проглотить залпом всю смесь.
Молний не засверкало, стены не рухнули, потолок тоже остался на месте. Не произошло ровным счетом ничего.
- Ну и где талант? – приоткрывая один глаз и осматривая ничуть не изменившийся мир, спросила Карина, тут же переведя взгляд на лежащую рядом физкультурницу.
Блондинка казалась мирно спящей, ядовито-фосфорным цветом не светилась и вообще выглядела обычной женщиной, а не страшной обладательницей ужасающего дара.
- И в Трое ничего не поменялось, - почти обвинительно произнесла Карина. – Не чувствую я никаких перемен!
Зельевар закатил глаза, а его кулаки невольно сжались.
- Ты ведешь себя как маленький ребенок! Может, хватит ныть?! – делая шаг навстречу Карине, почти зашипел он.
Стоявший чуть в стороне Лепрез попытался вмешаться и заступиться за Горбушу:
- Тише! Вот что ты на нее взъелся?! Она же ни капельки не соображает в магии, вот и задает идиотские вопросы.
Гле прикрыл глаза, устало потер виски и выдохнул:
- Меня бесит сама ситуация, - невольно признался он. – В моем родном мире творится черти что. Объявился намек на родного папашу, я познакомился с сестрами, которые хотели меня убить. Те, кто мне дорог, судя по миллиону факторов подвергаются сейчас сотне опасностей, а я здесь. Заперт во Внешнем мире и вынужден цепляться за призрачные возможности – связанные с этой капризной девочкой, - последние слова он выделил особенно колкой интонацией.
Карине аж обидно стало от такого проявления эмоций.
Девушка без всхлипов просто развернулась и ушла наверх в игровую комнату. Выслушивать истерики и нотации от Глеба она не собиралась. Судя по всему, формальный обряд уже был закончен, а значит, и делать ей в гостиной больше нечего.
Уснула,она на неразобранном диване, чтобы утром неожиданно проснуться на чистом и уютном постельном белье.
- Что ж, - изучающе прозвучал уже порядком раздражавший голос откуда-то со стороны. – Видимо, на реакцию обиды и злости дар твой проснуться вчера не соизволил…
Повернув голову к собеседнику, Горгуша обнаружила зельевара, сидящего на небольшом деревянном столике у стенки.
Мужчина выглядел расслабленным, одна нога была закинута на другую, он слегка подергивал носком ботинка, словно дирижируя невидимым оркестром. В руках у Глеба обнаружился витой бокал с варевом ядовито-синего цвета. Зельевар периодически отхлебывал содержимое, после чего его зрачки начинали пульсировать, становясь то больше, то меньше.
