Он завоевал уважение и любовь как дипломат, чувствуя себя не представителем так называемой элиты так называемого народного капитализма, а первоисточника своей любви к Казахстану и России, к их народам, к их лучшей интеллигенции и к так называемому «простому народу» – к интеллигенции земли, соавтору его «Глиняной книги».
Он одним из первых разоблачил показную «несвободную свободу», подменившую свободу духа, одним из первых писателей поднял голос против использования космоса для военных целей.
Я любовался красотой поведения Олжаса и в Париже, и в Италии.
Если твой безвременно погибший отец видит тебя, Олжас, он тобой гордится. Он войдёт в будущее тобой.
Лев АННИНСКИЙ
– Жемчужины подлинной поэзии, рассыпанные среди сложно-иронических конструкций «Глиняной книги», и есть ответ личности на все те вопросы, над которыми бьётся Олжас Сулейменов. Ответ простой, точный и единственный для поэта.
1970 г.
Евгений СИДОРОВ
– Олжас верит в материальность слова, ощущает праздничность языка, дразнит поэтического обывателя этимологическими упражнениями. Природная одарённость разлита повсюду, и если не всегда приводит к весомому эстетическому результату, то по крайней мере не допускает в стихи стереотипного сознания, отполированного до унылого глянца. Все эти качества сказались в его большой поэме «Глиняная книга».
Тимур ЗУЛЬФИКАРОВ
– Родной брат мой, поэт, здравствуй! И я – через все расставания и расстояния! – поднимаю бокал с вином за твоё благоденствие и твою душистую, как степной ветер, и мудрую, как древний тибетский манускрипт, поэзию! Да не прольётся, не расплещется вино в дрожащей от радости руке! Вечный Ходжа Насреддин и вечный Ходжа Зульфикар кланяются тебе в твой день рождения. Прими и приюти хоть на миг этих бессмертных бродяг. Им жить и после нас. И они устали от пыльного кочевого бессмертия и ищут скоротечного живого приюта у нас, тленных и весёлых.
Звезда Сумбуле
Спецпроекты ЛГ / Евразийская муза / Проза
Олжас СУЛЕЙМЕНОВ
* * *
Где ты,
город, задавленный лавой садов,
с юга пенные горы,
как волны прибоя,
много,
много найдётся таких городов,
где за чёрными вишнями
небо рябое.
Где ночами над крышами
месяц-петух
топчет в тёмном гареме
хрустальных хохлаток.
На заре алый гребень
устало потух,
и орды петушатся,
зовут куропаток.
На асфальте ленивая смуглая тень –
Это ветер насмешливо бродит
под солнцем,
и колышутся тени бетонных стен,
так завистливых блики в бездонных колодцах.
