— Доброе утро, соня. Выспалась?
— Угу, — сладко потянулась я, — когда отправляемся?
— Да вот сейчас соберемся и пойдем, Сенька уже просыпался, когда бард уходил, тот ему перевязку делал, а потом заснул снова, больно рано было идти.
— Касс ушел?! — я ужасно расстроилась. Я не ожидала, что больше его не увижу. — Давно? И даже не попрощался?!
— Ушел, как засветало, пожалел тебя будить. Он и так задержался с вами. Торопился на какую-то встречу.
— Мог бы, и разбудить, — разочарование мое было глубоко. «Как он мог вот так уехать, даже не попрощавшись, не сказав, увижу ли я его снова…» — я не могла понять. И тут мой взгляд упал на плащ, которым я укрывалась ночью, все еще лежащий на моей импровизированной кровати. — Он плащ забыл! Он вернется за ним, да?
— Не знаю, вряд ли, малышка, лето же, он и без плаща не замерзнет. Ну, будь умницей, вставай, умывайся.
Когда я привела себя в порядок и вернулась в лагерь, кузнец уже разбудил сына. Сенька радовался присутствию отца, сообразив, что наказывать его никто не будет и взахлеб рассказывал о своих приключениях в лесу. Чувствовал он себя уже совсем хорошо, и даже смог сам встать и подойти к бревну, на котором ночью сидели у костра мужчины.
Отец и сын разговаривали, а я, присев рядом, уныло ковыряла завтрак. Только теперь, с уходом воина, я поняла, что мое приключение окончательно закончилось. Я была растеряна и не представляла, как мне быть дальше. Касс сказал, что придет какой-то учитель… «Когда он придет? Куда? Как он найдет меня? Как узнает? Каким он будет? Понравится ли мне? Заберет ли меня из селения, или будет приходить иногда учить? Отпустит ли меня Баськина тетка? Кто вообще отвечает за меня, кому я нужна?» — вопросы, вопросы… и ни одного ответа… Я жутко завидовала Сеньке, который беззаботно рассказывал отцу об этих двух днях, как наверняка всегда делился своими проблемами, крупными или мелкими, без боязни, зная, что его поймут, поддержат, и дадут разумный совет. А я хранила тайну, с которой не знала, как быть, и о которой никому не могла поведать. Никто не мог посоветовать мне, что делать дальше и как себя вести. Никто бы просто не поверил мне. Все, чем я располагала, это парой советов человека, понимающего мои проблемы, но он ушел, пообещав, что придет добрый дядя и возьмет на себя ответственность за мою жизнь. Я всей душой потянулась к первому, кто проявил участие ко мне, кому, как мне казалось, была небезразлична моя судьба, кому я могла бы довериться, а он просто выполнил свой долг и ушел, не попрощавшись. Обида во мне разрасталась все больше и больше. И не столько на барда, сколько на судьбу, так распорядившуюся моей жизнью и, сделавшую меня никому не нужной со смертью матери.
