Лорд продолжал кудахтать, но Руизу было не до него. Он навострил уши, пытаясь расслышать другие звуки, теперь, когда самые громкие взрывы смолкли. Освободители уже закончили свои дела внизу и в любой момент могли подняться сюда, чтобы выполнить обязательства перед бывшими рабами лорда Баллисте.
Лорд шептал все более настойчиво:
— Руиз, ну почему, скажи? Я же с ними хорошо обращался, я соблюдал приличия. Почему они взбунтовались?
Руиз не ответил. Он уловил скрип осторожных шагов в приемной.
— Ш-ш-ш, господин. Может, они нас здесь не найдут, если будем сидеть как мыши.
— Да-да, ты прав, юный Руиз. Ты единственный остался мне верен.
К счастью, лорд Баллисте соизволил наконец заткнуться. Довольно долго было тихо. Потом гобелен у входа шевельнулся. Секунду спустя один из освободителей медленно отвел занавес в сторону дулом дротикового ружья, в котором еще оставалась половина зарядов. Это был крупный мужчина в потрепанной углеродной броне. Он скользнул за дулом своего ружья плавно, как ласка в крысиную нору. Руиз замер абсолютно неподвижно, надеясь, что они с лордом надежно укрыты за пыльной грудой стульев, сваленных у дальней стены темного прохода. На протяжении шести ударов сердца человек стоял, не шевелясь, потом повернулся, чтобы уйти, и Руиз приготовился медленно выпустить набранный в грудь воздух. И вот тут лорд Баллисте решил встать и выстрелить. Заряд разнес освободителю ногу. От удара человек крутанулся вокруг своей оси, выпустил из рук оружие и сполз по стене. Лорд рассмеялся и с важным видом прицелился снова. Руиз принял решение.
Он поднялся и всадил акустический кинжал в длинный череп лорда, чуть впереди уха. Карабин со стуком упал на пол. Руиз надавил, и кинжал с ревом вышел из темени, разбрызгивая потекшие мозги, на мгновение окутавшие тонкой дымкой голову лорда перед тем, как он упал и умер. В следующий миг в проход ворвались еще двое освободителей с ружьями наизготовку.
— Стоять! — рявкнул раненый, и они застыли — дисциплина, которую Руиз в данных обстоятельствах оценил по достоинству. Но пока юноша выключал и аккуратно клал рядом кинжал, оба ствола и две пары холодных глаз смотрели на него. Руиз скрестил руки на голове и замер. Раненый посмотрел на свою раздробленную ногу, потом снова на Руиза.
— Тебе понадобится новая работа, — сказал он. — Если удастся остановить кровотечение, может, я тебе ее и подыщу.
Накер почувствовал, как по зонду пробежала дрожь. Каждый раз, когда Руиз Ав приходил к нему, навигатор касался этого воспоминания. И каждый раз оно его тревожило. Руиз принял абсолютно правильное решение. Оно единственное давало ему хоть какой-то шанс выжить. Нет, за это предательство Руиза нельзя было осудить ни с этических, ни с практических позиций. Поражала скорость, с которой он переметнулся на другую сторону. Накер в который раз осознал, что, если они когда-нибудь окажутся по разные стороны баррикады, реакция Руиза будет столь же молниеносно гибельна.
