Боеприпасы на зиму | страница 9
Наконец, справившись с бешенством, Гюрза вернулась к тягачу. Сай покорно сидел в кабине, глядя на мать огромными пурпурно-рыжими глазами, белоснежная шерстка отливала перламутром.
«Брось его» — вспомнила Гюрза. — «Альбиносы не живут долго…»
За эти слова она отрезала подонку левое ухо.
— Вот и все, малыш, мама вернулась… — селевиния с трудом заставила себя улыбнуться. — Как ты тут? Уже не боишься?
Сай молча замотал головой. Он не умел говорить, но слова понимал — странный, неправильный белый мышонок, единственный из пяти, переживший кошмар Нэнэке-Улуса. Гюрза даже не знала, кто был отцом ее потерянного выводка, жизнь она в то время вела… Другую. Слишком другую.
Селевиния оцепенела, внезапно сообразив, что теперь все придется начинать сначала. Без тягача и пулемета, она вновь превратится в простую боялычную соню, крупного и очень редкого грызуна, похожего на толстую коротколапую мышь с пушистым хвостом. Селевинии отличались большой физической силой и цепкими коготками, прекрасно лазили по ветвям колючих кустарников… Гюрзу затрясло от одной мысли, что ей придется вновь работать на шахте.
Возвращаться домой затемно, кашляя кровью, тратить большую часть заработка на кумыс, без которого после такого облучения не продержаться и часа. Ублажать вонючих, тупых шахтеров, а потом лежать в пропахшей чужим потом норе, плакать и клясться, что еще день… Еще неделя, и все переменится…
Нет. Нет, больше никогда. Она не вернется на шахту!
Но зима близко, если не удастся купить место для спячки в очищенной зоне, весной они с сыном попросту не проснутся. Хватит и Нэнэке-Улуса. Однажды Гюрза уже потеряла четверых детей; рисковать последним она не имеет права.
— Ори меня дернул связаться с этой левой работенкой в охране… — пробормотала селевиния, с болью глядя на мышонка. Сай тихо сидел в кресле, кончик его хвоста легонько подрагивал. — Что скажешь, малыш? Глупая была затея?
Мышонок беспомощно улыбнулся. Вздохнув, Гюрза потрепала его за ухом и спрыгнула на песок.
Подошла к канистрам, что предатели оставили в траве. Две канистры — две жалкие канистры, причем лишь одна с драгоценным кумысом. Этого не хватит и на оплату потраченного тягачом топлива. Вернувшись в город, Гюрза действительно станет нищей — «Саранчу» без патронов не купят даже как лом, ее высокопрочный металл и стволы с напылением нитрида бора было невозможно ни ковать, ни переплавить.
Продать тягач? Прожорливый дизельный шестиосник, конечно, не подарок, но в шахтах Дегелена таким машинам всегда найдут применение. Можно рассчитывать на семь-восемь литров кумыса. Девять, если повезет… Да уж, везение теперь пригодится.