У садовой ограды Эмилия почти бессознательно, точно лунатик, сошла с седла, привязала лошадь к воротам и вступила в сад. Она прошла по песчаной дорожке, остановилась у круглой клумбы, восхищаясь искусным подбором цветов, и сорвала розу…
Но ее вдруг охватил страх.
«Что я делаю? Забралась в чужой сад и порчу чужое добро!»
Она боязливо огляделась по сторонам, но все вокруг дышало такой тишиной и уютом, что страх ее сразу исчез, уступив место чувству покоя. Эмилия пошла дальше, туда, где прохладная беседка, увитая диким виноградом, так и манила отдохнуть в ней. Однако тут смелость покинула девушку и она в испуге остановилась.
Какой-то юноша сидел на плетеной скамье за столом и, подперев голову руками, читал рукописную книгу.
Легкий вскрик, вырвавшийся у Эмилии, заставил сидевшего поднять голову, и мягкий вдумчивый взгляд его устремился на девушку.
Барышня!
Яанус!
Юноша вскочил. Лицо его выражало растерянность, и это вернуло девушке смелость и даже вызвало у нее улыбку.
— Прости, Яанус, — сказала она, протягивая руку старому другу, — я во время охоты совсем нечаянно попала сюда. Мы не виделись уже пять лет, подумай, пять лет! Как ты изменился… Почему ты больше не приходил в замок?
На это Яанус ничего не смог ответить. Девушка поняла, что задала неуместный вопрос, и тут же добавила:
— Сначала нам было очень скучно… Но как ты вырос и возмужал! Должно быть, ты стал теперь очень умным! Мы, конечно, оба постарели, но это ничего, мы ведь по-прежнему друзья, не правда ли?
Ласковый взгляд, сопровождавший эти слова, словно пронизал Яануса до мозга костей, так что он смог только пробормотать, запинаясь:
— Фрейлейн, ваше желание для меня закон.
Этим Яанус сделал большую глупость.
Сначала девушка онемела от изумления, потом стала серьезной и сказала, опустив глаза:
— Простите мне, господин Яанус, эту постыдную ошибку. Я полагала, что найду здесь доброго старого приятеля, а попала, как дурочка, к чужому человеку. Простите меня.
Теперь Яанус, бедняга, попал в тупик. Он не мог прийти в себя от удивления при виде прекрасной девушки, показавшейся ему в своей цветущей юности ангелом из иного мира, и в то же время злился, что не осмелился встретить этого ангела как друга! Вот как!.. Но разве женщину поймешь! Нельзя совсем портить дело излишней робостью.
Яанус собрался с духом.
— Эмми!
Назвав ее по имени, он загладил совершенную им глупость.
— Эмми, — продолжал Яанус все смелее, чувствуя, как сладко ему повторять это имя. — Эмми, ты так сильно изменилась, что я тебя почти не узнал…
