Затем комтур приказал нескольким крестьянам, казавшимся наиболее сильными и смелыми, выступить вперед и снять верхнюю одежду. Пока они стояли, обнаженные до пояса, стуча зубами и дрожа на морозе, комтур обратился к ним с несколькими назидательными и укоризненными словами и под конец велел запомнить, что всех, кто не будет покорно терпеть положенное число ударов, привяжут к дереву, прибьют им уши гвоздями к стволу, как беглым рабам, и затем будут продолжать порку. Женщины и дети, сбежавшиеся на шум и окружившие мужчин, услыхав слова комту-ра, начали ломать руки и громко рыдать. Но их загнали в дома и пригрозили, если они осмелятся выйти, тоже больно высечь розгами.
Избиение должно было вот-вот начаться. Тут высокий монах — его, по-видимому, никто из немцев не знал и на присутствие его никто не обратил внимания — предстал перед комтуром и сказал по-немецки:
Вы причините вред ордену и всем чужеземцам, если будете раздражать крестьян незаслуженными наказаниями. Крестьяне ничем не провинились, и никто их не подстрекал; только тяжкая нужда заставила их на этот раз задержать доставку обоза.
Их наказывают за строптивость и для устрашения остальных, — сердито сказал комтур. — Нужды у них никакой нет, это все ложь, а вы, монахи, учите крестьян лгать.
Мы учим их истинной вере и праведной жизни, вы же делаете для них христианскую веру ненавистной и учите их языческой дикости, — воскликнул монах, сверкая глазами. — Вы хотите превратить их в послушный рабочий скот, а сами обращаетесь с ними как с дикими зверями. Вы их, беззащитных, ни от кого не защищаете, но сами грабите несчастных догола, да еще караете тех, у кого уже нечего взять.
Для пояснения здесь следует заметить, что между орденскими рыцарями и епископами, которым были подвластны и монастыри, постоянно царила скрытая вражда, часто переходившая в открытые столкновения. Одни завидовали могуществу других, захватывали друг у друга земли, подавали папе и императору жалобы, возводя друг на друга тяжкие обвинения, от которых им потом удавалось отделаться лишь при помощи лжи и крупных денежных пожертвований. Одной из причин вражды было то, что священнослужители и монахи пытались хоть немного просвещать и обучать народ, в то время как орденские рыцари и их вассалы изо всех сил препятствовали просвещению народа. Насилие, как с одной, так и с другой стороны, было обыденным явлением; особенно рыцари, как более сильные, всегда были готовы напасть на монахов и подданных епископов. Поэтому следует удивляться мужеству неизвестного монаха, осмелившегося выступить в одиночку против могущественного комтура. Можно было предвидеть, что это добром не кончится.
