— Но почему ты думаешь, что она пыталась что-то из себя изображать? Разве она действительно не могла вас любить?
— А что бы ты сама сделала на ее месте?
— То есть? — Синди совершенно не ожидала такого вопроса.
— Что бы ты сделала на ее месте, если бы тебе постоянно изменял муж? — уточнил Гриффин, отходя от бара.
— Не знаю, никогда об этом не думала. — Но сама мысль о неверном муже была ей отвратительна. Синди даже не сомневалась: она ни за что не стала бы терпеть такое. Но все равно она понимала, что разные женщины по-разному относятся к этому вопросу. — Наверное, если бы я все еще его любила, то попыталась бы наладить наши отношения. Семейный консультант или еще что-нибудь в этом роде.
— Нет. — Сперва Синди решила, что Гриффин не согласен с ее логикой, но потом он сделал к ней еще один шаг и добавил: — Нет, представь, что ты его совсем не любишь, а вышла за него только ради денег. Осталась бы ты с ним? Только ради денег?
— Я бы в принципе никогда не вышла замуж только ради денег.
— А представь хотя бы на секунду, что вышла бы. И при этом ты изначально была весьма богата и могла бы выбрать себе кого угодно, но захотела честолюбивого и безжалостного мужа, потому что знала: он принесет тебе несметные богатства. А потом представь, что твой избранник и дома оказался таким же безжалостным, что он спал с любой понравившейся ему женщиной и постоянно унижал тебя как на людях, так и в кругу друзей. Осталась бы ты с ним?
— Нет. — Синди было стыдно за его мать уже от одних этих слов. Хотя к стыду примешивалась изрядная доля злости. Злости на Гриффина, который так безжалостно описывал ей жизнь собственной матери. — Но все люди разные, и я не могу осуждать ее за то, что она осталась, к тому же я почти ее не знаю.
— Ладно, тогда представь, что ты осталась с мужем, к которому не чувствуешь ничего, кроме отвращения, представь, что ты смогла смириться с его изменами и любовницами, представь, что ты жила со всем этим более десяти лет потому, что деньги перевешивали для тебя все остальное. Представь, что ты такая упрямая, гордая или жадная. А теперь представь, что мужчина, который так с тобой обращается, точно так же ведет себя и с твоими детьми.
Синди опустила взгляд и нервно облизала губы. Теперь она наконец-то поняла, почему в нем скопилось столько злобы к матери.
— Нет, — прошептала она. У нее еще не было детей и она даже не знала, заведет ли когда-нибудь своих собственных, но иногда Синди подумывала о том, что когда-нибудь сможет усыновить пару ребят. Но когда она их все же заведет, и не важно — своих или приемных, она совершенно точно знала: ради них она пойдет на все, что угодно. — Нет, я никогда бы так не поступила.
