Полчаса спустя, когда майор фон Мюнхгаузен расставил посты, на первом этаже подвала в просторной комнате, вдоль стен которой стояли скамьи, начался военный совет. К моей радости Асанте, Карл и Вильгельм были живы, отделавшись мелкими ссадинами и царапинами. Густаф тоже успел спастись, хотя его я бы с большим удовольствием похоронил. Присутствовали еще два ротмистра и четыре лейтенанта.
— Что это было вообще? Кто эти маги, Тиамат их побери? Они конечно не пятый уровень на нас обрушили, но что-то приближающееся! — Иероним как тигр в клетке метался по комнате. — Да еще и колдовали с руки! Про оборотня я вообще молчу… Сектанты? И, кстати, оберст, вы — трус!
— Иероним, вы имели честь познакомиться с посланцами божьими. — Я откинулся назад на стуле. — А насчет трусости… я просто в курсе, на что они способны и трезво оценил шансы. Чем вы этого огра достали? Первый раз такое вижу!
— Особая эльфийская магия. Заговоренная вишнёвая косточка. Обычно при осаде используется, но гномийский пистоль, как видите, открывает новые варианты для применения. Пару раз при охоте на оленей использовал, — майор остановился, отхлебнул из фляги и криво ухмыльнулся. — Раз вы, Петер, такой информированный, то скажите, что теперь делать!
— Как что? — я удивился, что он не понимает очевидного, — Бежать, конечно! Без батальона магиерваффе я бы не стал связываться с этой компанией. Я надеюсь, тайный ход есть?
— Есть и не один. И куда же вы хотите бежать? — в голосе Иеронима читалось нескрываемое презрение.
— Значит так, — ему таки удалось меня разозлить, — Я тут старший по званию. И я приказываю. Отступаем.
— Идите вы в хинтерн! — прошипел майор. За его спиной поднялись со скамей его офицеры. Некоторые положили руки на рукоять оружия.
Де Фриз и Карл начали, что-то шептать. Зашевелилась магия. Только бунта и резни мне не хватало!
— Орели! Бетрезен куг-Инанна-ке гу му-на-де[32]… - сказал я первое что пришло на ум. Фразу из какой-то древней летописи. И угадал.
— Ну-му-нши-н-гур-эд-э![33] — в ярости закричала бистаа.
Накрыло нас всех. И гораздо сильнее, чем когда-либо до этого. Причем не страхом. Видением выжженных равнин и бурлящих лавовых озер. И тварей, самих порождений кошмара, что живут там. Они рвали нас, еще живых на части под багровым небом и черным солнцем.
Я очнулся первый. Орели плакала в углу. Я снял с пояса майора флягу и опустошил ее.
— Я не хочу туда, — слышалось сквозь всхлипывания. — Не хочу опять туда. Верни мне сердце!
