Здание магистрата за неделю моего отсутствия успели привести в относительный порядок. Руины на месте крыла, которое занимала жандармерия, разобрали и вывезли. На наш стук ворота открыл один из жандармов, которые таскались со мной, пока я расследовал покушение. Кажется, его звали Варин. На лице были видны несвежие ссадины. Кисть левой руки была замотана бинтом.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Вечер добрый, ваше высокоблагородие. А я то думал — сгинули вы.
— Шрейбе здесь?
— Да, господин оберст, третий этаж. — Варин показал на черный вхож в здание магистрата.
Я слез с коня и похромал к двери. Карл, Асанте, Орели и Вильгельм последовали за мной. Хименес со слугами остался во дворе. Краем уха я услышал, как Варин говорит Вильгельму:
— Мудак ты, Вилли. Мог бы и с собой взять оберста спасать… На силу живым ушел…
Скрипучая деревянная лестница привела нас к кабинету гауптмана. В коридоре, несмотря на поздний час, сидели просители. По виду это были какие-то мелкие помещики. Я, игнорируя их протесты, постучал и распахнул дверь, не дожидаясь ответа из-за нее. Шрейбе с гневным лицом поднялся из-за стола, но, увидев меня, опешил.
— Петер, очень рад вас видеть, — пролепетал он. Я же молча подошел к нему и коротким ударом двинул ему в морду. Кости носа хрустнули. С воплем Густаф упал на пол, приложился затылком об подоконник и потерял сознание. Из ноздрей начала капать кровь. Я же без сил опустился в кресло в углу. Орели присела рядом на пол. Злость, придававшая мне силы весь этот день, покинула меня.
— Вильгельм, я не убил его случайно? — спросил я минут через пять.
— Никак нет. Но приложили знатно, — ответил де Фризз, осматривая своего начальника.
В кабинет попытался зайти недовольный нашим самоуправством посетитель, но я рявкнул: «Приема сегодня нет и не будет!» и захлопнул дверь.
Ждать пока Шрейбе очнется, пришлось почти четверть часа. За это время Вильгельм с Орели куда-то отлучились и вернулись с чайником, чашками и бутылкой бренди. Первые слова, которые произнёс гауптман, когда очнулся, были:
— Я вас за решетку засажу… — Густаф обхватил голову, — Что же вы, армейские, отморозки то такие… Сначала Иероним руку, теперь вы…
— В очередь, пожалуйста, сразу после рейхсинспектора По, — оскалился я. — Где деньги, которые вам отдала Орели?
— В отделении гномийского банка. Я в отличие от вас не идиот, что бы с такой суммой по провинции разъезжать, — он между делом остановил себе чарами кровотечение и попытался аккуратно исправить перелом носа. Лубок на правой руке сильно ему мешал. Я отхлебнул бренди.
