Бесплотный дух приблизился к спящей и начал медленно погружаться в нее. Он давно искал себе тело. Лишь прикоснувшись к ее разуму, он взвыл и загорелся призрачным зеленым пламенем и обрел небытие.
У-и-на-э-наг[15] пришел уже почти на рассвете. Я бы, конечно, для простоты повествования мог бы назвать его вампиром. Но Эанатум не имел ничего общего с молодыми выскочками, щеголявшими в роскошных плащах с красным подбоем. Корявый бородатый старичок в замызганной коричневыми пятнами тунике до колен, чьи глаза светились багровыми углями в темноте. Он не умел растекаться туманом. Он не смог бы зачаровать невинную девушку своим гипнотическим взглядом или превратиться в нетопыря. Зато отражался в зеркале и мог пересечь порог дома без приглашения.
Он был слаб, с точки зрения современников, не знающих в чем заключается истинное могущество. Но, благодаря своему уму, он был немертв до сих пор. За те байки, что он мог бы рассказать про времена расцвета Ки-ури и Ки-эн-ги, профессора кафедры истории Е.И.В. Гора V Академии Магический Искусств, продали бы душу Тиамат… И самое главное — он умел творить волшебство без маны.
Эанатум помнил еще Гильгамеша до его второго рождения. Едва увидев дроу в некрополе Кутал-лу, он сбежал «тропой теней». После двух сотен лет, проведенных в наказание в гробнице, его терзало любопытство, каким стал мир и, конечно же, Жажда.
Его до сих пор тошнило после того, как он выпил кровь козленка, и бистаа показалась ему идеальной жертвой. Он тихо приблизился, оскалив свои медные клыки. Сладкая, пьянящая кровь полукровки…
Трехметровая полупрозрачная фигура демонессы появилась перед ним. У-и-на-э-наг начал обходить ее по кругу. Дваждырождённым страх не ведом.
— Эанатум ки-сикиле иги-гина му-на-ду[16] — нараспев произнес он. Эта не была новомодная магия, требовавшая хитрых артефактов и доступная любой кухарке. Это было настоящее волшебство. Чудо.
Фантом плавился, меняя очертания. Вскоре перед ним стояла смуглая стройная женщина в длинной тунике. Она расширившимися от удивления черными глазами смотрела на свои тонкие изящные руки, как будто видела их впервые. Полные губы, нос с небольшой горбинкой. Каре коротких волос. Ошибиться было невозможно. Эанатум упал на колени.
— Инанна-куг нин-а-ни у-и-на-э-наг ур-мезе му-на[17] — прошептал он. Затем поднялся и взошел на тропу теней. Эту новость надо было сообщить Гильгамешу. Он заслужит, наконец, прощение за свой давний проступок!
