— Отец Алексий, — представила его Валентина Александровна.
Мы подошли к малозаметной двери в левой части Успенского собора. Бесшумно отворилась створка из дубовых брусьев, скрепленных в виде решетки. Дохнуло прохладой, сзади померк дневной свет.
Неподалеку от входа монах показал тесную келью с зарешеченным маленьким оконцем. Это было первое обиталище пустынников. Их мощи покоятся тут же в трех саркофагах, обитых медью. На бронзовых почерневших таблицах надписи на старославянском: «Иона Печерский», «Петр Печерский», «Марк»…
Дальше по подземному ходу идем со свечами. Песок под ногами скрадывает звук шагов. Воздух прохладный, свежестью своей напоминает морской в ненастную погоду. Отец Алексий тихим голосом поясняет, что температура плюс 5 °C здесь не меняется в течение года, влажность — чуть больше семидесяти процентов.
Трудно представить, что в этом пещерном некрополе покоятся тела более десяти тысяч человек, — ни малейших признаков тления. Понятно, что это происходит ввиду особого неизменного микроклимата пещеры, который способствует естественной мумификации трупов. Тем самым, скорее всего, и объясняется «святость» пещер. Впрочем, как говорят, это место «намоленное», и оно тоже вполне определенным образом воздействует на людей.
С интересом присматриваюсь к окружающему. Подземелье представляет собой довольно широкие, до полутора метров, длинные ходы со сводчатым, двухметровой высоты потолком. Проходят они в твердом, словно камень, материковом песчанике. Он белый, кое–где хорошо проглядываются рыжие разводья окиси железа. Попробовал поскоблить ногтем — на пальце остались крупицы прозрачного песка. Стало быть, грунт обрабатывается без проблем.
Ходы заканчиваются небольшими алтарями с иконостасом из разномастных образов. Тлеют фитильки лампад, у некоторых икон горят поминальные свечи. Тьма густеет в метре от алтаря.
В стенах подземелья различаю ниши, заложенные кирпичом с вцементированными в них небольшими плитами. Некоторые покрыты цветной глазурью, иные просто обожжены. Это керамиды, что служат надгробиями при отдельных захоронениях.
Старик–монах поясняет, что более древние погребения начинаются от пола, над ними могилы ближайших к нам веков. Всего в доступных частях пещеры находится 105 надгробных плит. Они интересны как памятники декоративно–прикладного искусства, а тексты на них — как правдивые свидетельства тех или иных исторических событий, битв.
Естественно, чести отдельного погребения удостаивались лишь именитые лица духовенства и светской знати. В неровном свете свечи я с трудом разбираю выполненные полууставом фамилии бояр Пушкиных, князей и княгинь Мусоргских, Голенищевых — Кутузовых, Кропоткиных…
