А когда я встану - я опять увижу Нину Павловну.
3
Мешканцев встал и увидел Нину Павловну. Они шли вдвоем по темнеющим аллеям парка, среди двух стен тополей, вонзающихся оперенными стрелами в вечереющее небо. Прямо перед ними, купаясь в холодных провалах звездных пустынь, зажегся уже Орион, торжественно тихий и многоокий. Густели тени фиолетовыми пятнами, буйная зелень стряхивала истому пыльного знойного дня и набухала темной пьяной дурью и ароматами. Из грота по серым камням звонкою капелью, со ступеньки на ступеньку журчал источник.
Мешканцев шел, слушал, вдыхал всей грудью густой воздух и всем существом ощущал близость девушки. Они говорили о далеких веках юности человечества, когда скованный разум только начинал расправлять крылья, бросая удивленные взгляды-молнии на открывающийся неведомый, таинственный мир.
- Какая прекрасная легенда - этот жаждущий и немогущий насытиться доктор Фауст, - говорила Корсунская - великий искатель, отказывающийся от вечного блаженства ради того, чтобы знать... знать, какою бы то ни было ценою.
Мешканцев плохо вникал в смысл ее слов и слушал только их музыку; они звенели в унисон с капелью струй и пропитаны были ароматами южной ночи. Потом спросил, отвечая больше собственным мыслям, чем фразам девушки.
- А Маргарита?
- О, - измышление тайного советника Ваймерского Двора. Я предпочитаю Фауста таким, каков он в старинных легендах и хрониках.
- Измышление Великой Матери Природы, - ответил Мешканцев и вдруг спросил, глядя в упор на собеседницу:
- Неужели вы никогда не испытывали ее зова?
Девушка молчала, и в наступившей темноте не видно было ее лица. Это мучило его, но он не мог уже остановиться и опять, словно с горы разбежался, как давеча, в разговоре о своих работах.
- Нина Павловна, наша встреча с вами - конечно, случайность, которыми полна жизнь, и мне жутко подумать, что наши дороги, скрестившись, быть может, уже больше не сойдутся.
- Почему же? - как-то неуверенно спросила Корсунская, слегка касаясь его руки. - Можно, будучи разделенными сотнями верст, работать над одним и тем же и обмениваться мыслями...
- Я не об этом, - и голос Мешканцева задрожал, - я завидую не доктору Фаусту немецкой легенды, а Фаусту тайного советника, господина Гете...
Девушка отодвинулась вдруг, и голос ее зазвучал чужим, далеким:
- Дмитрий Александрович, неужели и вы о том же? - Было слышно, как хрустят пальцы заломленных рук.
- И я? Но что же делать? Мне кажется, что я всю жизнь ждал этой встречи, искал именно вас...
