О, как прилежны и невинны
В них пожелания добра,
И отзвук записи старинной,
И сбережённое «вчера»
С хрустальной туфелькой и словом,
От чая поменявшим цвет,
И знаменитым дирижером,
Взметнувшим лаконичный жест;
Но предрассветных разговоров,
Упрямых рук, бездонных взоров
Письмо не возвратит уже.
И неожиданно спокойно
Свершает сердце новый круг:
Ему не страшно и не больно;
Оно по-прежнему довольно,
Что может верно и привольно
Ловить непостоянный звук.
Январь. Восторженность свободы.
Нескоро страстная природа
Не устоит перед грозой.
Так пусть войдет бессонность ночи
В хитросплетенье новых строчек,
Осеребренное слезой.
