Время трапез становилось все более напряженным, поскольку старшекурсники были безжалостны в своих вопросах. Мы должны были заучивать наизусть подробные сведения об огромном количестве самолетов. От нас требовалось разбираться во внешней политике, американской и мировой истории и результатах спортивных матчей, прошедших накануне. Мы должны были уметь отбарабанить полные имена присутствующих за столом старшекурсников, включая инициалы их средних имен, и названия городов, из которых они были родом. Даже теперь, сорок лет спустя, многие из этих имен и инициалов остаются выжженными в моей памяти. Я помню и их родные города.
Уровень нападок, ожидающих первокурсников в столовой, зависел от ежедневного распределения мест за столами. Когда ты входил в столовую и видел, что тебя посадили рядом с добродушным старшекурсником, с души сваливался камень. Но если одним из старших, сидящих за твоим столом, был печально известный «дед», сердце уходило в пятки. Ясно было, что ужин предстоит мучительный.
В этом случае оставалось надеяться на один из двух вариантов спасения. Либо другой кадет-первокурсник за твоим столом проявит насколько полную безнадежность в зубрежке, что старшие сосредоточатся на нем, оставив тебя в покое, и ты сможешь поесть. Либо, напротив, один из твоих соседей по столу окажется гением или обладателем фотографической памяти – таким, кто отвечает на все вопросы правильно. Когда старшекурсники натыкались на такого всезнайку, они сосредоточивали всю свою энергию и старались растоптать его, найдя тот единственный вопрос, на который он не мог ответить, и устраивали ему сущий ад за неверный ответ. Когда такое случалось, остальных игнорировали, и они получали возможность спокойно поесть.
У нас был один «дед», на курс старше меня, который не особенно злобствовал в дедовщине. Но он точно знал, как настоять на своем.
Однажды мы готовились строем идти в столовую на обед. С самого утра было тепло, и мы были в рубашках с коротким рукавом. Я стоял по стойке «смирно», и он подошел ко мне, спросив, считаю ли я, что хорошо отполировал свои черные форменные ботинки.
– Да, сэр! – ответил я.
– Насколько ты в этом уверен? – продолжал он.
– Сэр, я в этом совершенно уверен, – заверил я. (Мне не позволено было сказать, к примеру, просто «совершенно». Я должен был отвечать полным предложением. Первокурсникам запрещалось использовать в речи сокращения.)
Тот старшекурсник решил превратить это в пари.
