Когда дошкандыбал до места, Гречанинов был уже там. Сидел на скамеечке и читал «Известия». По матово–грязной поверхности пруда скользили два лебедя, белый и черный. То, что они до сих пор уцелели, было невероятно. Лет десять назад, когда я был тут последний раз, они точно так же склонялись друг к дружке длинными шеями, жалуясь на горькую судьбу. Это было хорошее предзнаменование.
Я со скрипом опустился рядом с Гречаниновым, и он заговорил так, будто мы вчера расстались:
— Видишь, пишут, фермер спасет Россию. Остроумно, не правда ли? Если еще учесть, что спасать ее, бедняжку, надо как раз от тех, кто это пишет. Ты что, Саша, какой–то вроде немного утомленный солнцем?
Виски поседели, а так — никаких перемен. Обманчиво грузный, с чистым сухим лицом, загорелый, с ясными, внимательными глазами. Даже если откажет в помощи, все равно хорошо, что он есть, спокойнее как–то на душе. Но он не откажет. Спросил уже чуть нетерпеливее:
— Ну что же, рассказывай, дружок. Кто тебя так уделал?
— История довольно долгая.
— Ничего, время есть.
Уложился я минут в пятнадцать. Лишних подробностей избегал, но старался не упустить ничегосущественного. По мере того как рассказывал, Григорий Донатович все больше хмурился, а когда я дошел до появления бритоголового бандита в больнице, кажется, вообще заскучал и даже подавил легкий зевок, чему я удивился.
— Вам неинтересно?
Он подождал, пока две молодые мамаши, весело щебеча, прокатят мимо нас свои коляски.
— Напротив, очень интересно. Характерные штрихи социальной деградации… Но позволь задать один вопрос. Почему ты обратился именно ко мне?
Отчужденность, прозвучавшая в его тоне, мгновенно отрезвила меня. Действительно, почему? С таким же успехом я мог подойти к любому прохожему и пожаловаться, что у меня отбирают квартиру плюс требуют сто тысяч долларов, а потом, скорее всего, убьют. Какое вообще я имел право втягивать кого–либо в это дело, если считаю себя мужчиной? Тяжко сдавило в груди.
— Не знаю, — честно ответил я. — Мне казалось, вы хорошо ко мне относитесь…
Гречанинов улыбнулся:
— Да, я отношусь к тебе хорошо, как, надеюсь, и ты ко мне. Вопрос не в этом. Почему ты решил, что я тот человек, который может выручить тебя именно в этой истории?
— Выходит, ошибся.
Я сделал неуклюжую попытку подняться, но он меня удержал.
— Не спеши, Саша. Тебе ведь, насколько я понял, некуда больше торопиться?
— Тоже верно.
— Тогда, будь любезен, ответь еще на парочку вопросов. Эта девушка, Катя, кто она?
