Около четырех ко мне пришел первый посетитель — следователь районного отделения милиции Вохряков. Молодой, немного за тридцать, лицо простецкое. Уселся на стул в ногах, достал из планшетки блокнот, повел допрос. Вежливо, культурно. Фамилия, род занятий, расскажите, пожалуйста, о происшествии.
— Нечего рассказывать, — сказал я. — Ворвались какие–то трое бандюг и изувечили. Спасибо, не убили.
— Никого из них раньше не видели?
— Нет.
— Какие–нибудь особые приметы помните?
— Да нет, пожалуй. Один бритоголовый, в солнечных очках, постарше вот вашего возраста. Двое других — обыкновенные качки.
— Почему вас били? Что–то хотели узнать?
— Спрашивали, где прячу деньги.
— Вы им сказали?
— Сказал, что нету. Откуда у меня деньги? Я же не вор. Кстати, капитан, что там с квартирой? Я имею в виду, с дверью?
— Не волнуйтесь, мы ее опечатали.
Подполковник Артамонов и Петр Петрович с любопытством вслушивались в беседу, алкоголик Кеша, который за обедом похлебал постных щец, безмятежно спал. Обстановка мирная, доверительная. Солнышко в окне.
— Заявление будете делать? — спросил следователь.
— Зачем? Вы же не будете их ловить.
Следователь расслабился, отложил блокнотик. Улыбнулся хорошей улыбкой человека, у которого главное богатство в жизни — добрый нрав.
— Честно говоря, ловить действительно некому. Нас же двое в отделе. Еле успеваем убийства регистрировать.
— Понимаю.
— Но все же, бывает, и ловим. Вот если, к примеру, у вас какие–нибудь приметные вещи взяли… Ладно, я еще загляну денька через два, если будут новости.
После его ухода я пошел звонить. Кое–как натянул синюю хлопчатобумажную рубаху и влез в тренировочные штаны. Вот еще одна маленькая загадка, которую хотелось бы поскорее решить. Кто меня одевал? Помнится, когда мы дрались, я был в чем мать родила.
По длинному больничному коридору, заставленному кроватями и напоминавшему полевой лазарет, я брел долго и осторожно, аки столетний старец. Переломанные ребра прижимал локтями и делал мелкие шажки, глядя под ноги. Задержался на минутку у столика дежурной сестры. Симпатичная девчушка что- то писала в журнал.
— К телефону я правильно иду? — спросил я.
— Правильно, правильно, — отозвалась сестра, не поднимая головы.
— А далеко еще?
— Вы же видите, больной, я занята.
Коробка телефона висела в закутке для курения, у подоконника стояли двое мужчин, судя по виду, недавно вернувшиеся из боя. Один с подвязанной рукой и на костылях, у второго голова замотана грязноватыми бинтами так, что наружу торчал только глаз
