Защитник обвиняемого мог бы и не выступать после такого спектакля. Денег для защиты было очень мало; адвокат был старенький, невыносимо медлительный, с писклявым голосом и к тому же не слишком сведущий. В частности, он, видимо, понятия не имел о том, какие доказательства можно привести в пользу Мэфри.
Словом, скоро все было кончено. Виновен. Протестующий вопль заключенного полоснул меня, как ножом. Но, ко всеобщему удовольствию, его быстро уволокли из зала суда. Пятьсот фунтов награды за поимку преступника были назначены Коллинзу и Бэрт. И, ей-Богу, они заслужили эти деньги.
Тут силы, видимо, окончательно изменили больному, он откинулся на подушки и слабым голосом сказал, что не может продолжать.
— Приходите через денек-другой. Я тогда доскажу.
В крохотном закоулке воцарилось долгое, напряженное молчание. Булия тихонько встал, налил воды в стакан и поднес его к губам Суона. Тот проглотил воду, даже не приподнявшись. А Пол сидел ошеломленный, подперев голову руками, — в груди его бушевала буря. Сколько вопросов готово было сорваться с его языка! Но он понимал, что сейчас не время их задавать — на сегодня свидание было окончено. Суон закрыл глаза, ибо так ослаб, что не способен был даже на самое малое усилие. Марк на цыпочках направился к выходу. Тогда Пол, пошатываясь, встал, обеими руками крепко пожал руку больного и тоже вышел.
Неужели невинного человека могли продержать заживо погребенным в течение пятнадцати лет? Не зная, чему верить, совершенно сбитый с толку, бросаясь из одной крайности в другую, Пол едва осмеливался задавать себе этот страшный вопрос. Суон ведь не привел пока никаких конкретных доказательств, а только изложил свои соображения. Но уже одна мысль, что над его отцом учинена чудовищная несправедливость, доводила Пола чуть не до безумия. Он не должен об этом думать. Во что бы то ни стало надо взять себя в руки. Сейчас ему больше чем когда-либо надо быть спокойным, разумным и решительным.
Первым делом он написал домой, прося прислать белье, а затем приступил к поискам жилья, которое дало бы ему большую свободу действий, чем гостиница «Христианской ассоциации молодых людей». Через некоторое время он отыскал мансарду на пятом этаже дома на Пул-стрит, где по дешевке сдавались меблированные комнаты. Улица эта — довольно грязная, но вполне респектабельная, расположенная в излучине канала Шервуда и застроенная преимущественно второсортными пансионатами, — шла к югу от шумной, запруженной транспортом Уэйр-стрит. Хозяйка, миссис Коппин, худощавая, маленькая женщина с зычным голосом, провела Пола наверх, дала ему мыло и грубое, но чистое полотенце. Сумма, уплаченная вперед за комнату, почти истощила скромные капиталы, с которыми Пол приехал из Белфаста, и, умывшись, он отправился на поиски заработка.
