Под воздействием этой неумолимой логики огонь в крови Пола запылал пожаром. Судебное дело отца предстало перед ним в отчетливой и ясной перспективе, и его, как молнией, снова озарило сознание, что за все несет ответственность Спротт. Рука Кэслза, ласково коснувшаяся его плеча, как бы случайно задержалась на нем.
— Я понимаю, что вы испытываете. Мне жаль вас! Но как добраться до такого человека? Он за каменной стеной.
Пол поднял голову, горящими глазами взглянул на Кэслза.
— Какой-то путь к нему должен быть.
— Нет, Пол… Пути туда нет, — сочувственным тоном отвечал Кэслз.
Он задумался, и черты его лица исказились.
— Есть, конечно, один путь… но нет, это невозможно.
Глаза Пола потемнели и странно сверкали на побелевшем лице.
— Почему невозможно?
Кэслз опять погрузился в раздумье, глубокое раздумье, потом, видимо, отогнал от себя осенившую его мысль.
— Нет. Вы слишком молоды. Не можете вы пойти к Спротту в дом… и свести с ним счеты…
Сказав это, он бросил быстрый взгляд на Пола, дыхание его сделалось прерывистым и частым, слишком частым для человека, настроенного спокойно и решительно. Но Пол не был в состоянии это заметить. Лицо его судорожно дергалось, когда он пробормотал сквозь зубы:
— Я пойду к Спротту, пойду непременно.
— Правда? — переспросил Кэслз все с тою же непонятной горячностью.
Пол взглянул на него, смутно понимая, что он имеет в виду. Кровь тяжко билась у него в ушах, словно сотни молотов стучали в голове.
— Правда? — Еще более настойчиво повторил свой вопрос Кэслз.
Пол утвердительно кивнул.
— Для вас единственная возможность добиться справедливости — это взять дело в свои руки. Никто вас не осудит. Все факты выйдут на свет. Если вы это сделаете, они не смогут дольше замалчивать случай с вашим отцом. О нем должны узнать все, все. Подумайте об этом. Чего они только не делают, чтобы избегнуть разоблачения. И в каких же они окажутся дураках… если вы на это отважитесь. Все падет на их головы, от начала до конца. И Спротт, застрельщик этого злого дела, будет выброшен из седла, прикончен, убит наповал — если вы решитесь. Он стократ это заслужил… Вот что скажут его сподвижники… Они не поставят вам этого в вину… будут всячески оправдывать вас… если вы это сделаете… если только вы решитесь…
Пол вскочил: он уже не владел собой под влиянием этих речей, виденного и слышанного сегодня в суде, а также того процесса деморализации, который вот уже десять дней совершался в нем. Молнии вспыхивали в его мозгу и тут же гасли. Он налил себе полный стакан и залпом осушил его.
