Нечаев уехал из Женевы в Россию, снабженный документом, удостоверяющим, что он "один уполномоченный представитель русской ветви Всемирного революционного Союза. 12 мая 1869 г. М.Бакунин".
Дано через день после свидания с Герценом. В первой стычке верх одержал Нечаев.
***
Женевские разговоры, о содержании которых можно лишь догадываться, касались не только идейных проблем, не только Нечаева. Друзья не виделись с августа 1868 года. Встретившись в Женеве, вновь и вновь говорили и писали о проклятых, нерешенных семейных вопросах.
Огарев - Герцену
27 мая. ...положения так натянуты, покой так мудрен, что всего проще, чище и лучше, чтобы я с тобой сказали Лизе теперь, чем чтобы она услышала окольным путем, который нас перед нею поставит в дурном свете... Что касается до того, каким образом узнают развязку узла посторонние - ну их...13
Герцен - старшей дочери и сыну
2 июня. Я пришел к окончательному заключению после долгих разговоров с Ага, что время сообщить Ольге и Лизе пришло. Меня теснит ложь, выносимая из старых предрассудков. Но я решительно не хочу, чтобы вы говорили инициатива должна принадлежать Огареву и мне. Ширь и чистота его меня всегда удивляют и подавляют. (Собр. соч. Т. XXX, 124.)
Наталья Алексеевна не дождалась и сказала сама. Не выполнила и эту просьбу мужа.
Герцен - Ольге
13 июня (перевод с французского). Лиза должна объединить оба наших имени и называться Герценой-Огаревой, сблизить и слить воедино все наше существование. Лиза объединит нас, будет нас представлять по ту сторону могилы и продолжит традицию нашей дружбы. (Собр. соч. Т. ХХХ, 133.)
Лиза и Ольга узнали правду, ранее скрываемую. Они приняли сообщение гораздо спокой-нее, даже безразличнее, чем предполагали трое взрослых.
***
Отношения Герцена с детьми не менее драматичны, чем отношения с другом. Они осложнялись изгнанием, бездомностью, чужой средой, тяжелым, едва ли не патологическим состоянием Натальи Алексеевны. Но не только этим.
Он, умевший слушать противников и даже врагов, плохо слушал детей. Отчасти подавленный сознанием вины перед тремя старшими, но только отчасти. Он вещал, недостаточно заботясь о том, доходит ли его голос к другому берегу - до души сына, дочерей. Он - отец авторитарный - полагал, что все истинное для него должно быть истинным и для них.
Хотел, чтобы они вернулись в Россию; если это невозможно - чтобы за границей оставались русскими (великий европеец, он всячески противился бракам дочерей с иностранцами).
