— Да.
— Ну, так ей с рук это не сойдет, обещаю!
— Не сомневаюсь. — неожиданно заявила тетя Женя, сощурившись от предвкушения предстоящих событий, с кривенькой улыбочкой на губах.
— До свидания. — сказали мы хором.
— До встречи, девочки, с Богом.
На улице, кроме нашего БМВ, стояло еще две машины, бардовое и темно-синее «вольво». Юра сидел, облокотившись на наш капот, и явно был не в духе. Моника весело фыркнула, глядя на это, и открыла машину.
— Это что? — спросил Юра, указывая на заднее сиденье, заваленное пакетами с моей одеждой.
— Покупки. — невозмутимо отозвалась Ника.
Он негромко хмыкнул, а затем сгреб пакеты, сколько в руки поместилось, и закинул их в ближайшее «вольво» на заднее сиденье, ходить ему пришлось дважды, что не улучшило его настроения. Когда он, наконец, расчистил завал, то к моему удивлению, подошел к водительской двери и жестом потребовал ключи. Моника заколебалась на мгновение, а потом бросила ему ключи и обреченно забралась на заднее сиденье, было ясно, что в данной ситуации спорить бесполезно, так что я молча присоединилась к ней. Едва мы устроились поудобней, наша кавалькада отправилась в путь. Выглядело это довольно странно и непривычно, для меня во всяком случае. В авангарде шло бардовое «вольво», наше БМВ следом и замыкало эту делегацию «вольво» темно-синее. Двигаясь в таком строгом порядке, мы двинулись к выезду из города, дистанция держалась таким образом, чтобы между нами не мог никто вклиниться. Почему-то такое передвижение в пространстве мне спокойствия не добавляло. Однако, когда мы добрались до трассы, и все машины синхронно набрали скорость, меня это уже перестало сильно занимать. В машине висела гробовая тишина, и я была благодарна Юре, когда он все же включил музыку, пусть и не громко. С нами он не разговаривал и вообще, казалось, не обращал на нас никакого внимания, словно транспортировал неодушевленный груз. Время от времени он связывался с водителями нашей странной кавалькады по рации и т. к. подозрительного ничего не происходило и тревожных сообщений не поступало, я стала понемногу успокаиваться.
Я думала, и было над чем. Моника молчала, тупо уставившись в окно, словно рассматривала проносившийся за ним пейзаж, освещенный робкими лучами утреннего солнца. Эта обстановка пресекла любые мои попытки поговорить о происшедшем у моей тети. Тем не менее, я была настроена решительно, при первой же возможности, я засыплю свою подругу вопросами, и ей придется отвечать. Я очень рассчитывала, что ей больше не удастся отмалчиваться. Что вообще происходило? Я терялась в догадках и одна была хуже другой. Дорога повернула, и с моей стороны стало серьезно припекать крымское солнышко. Юра невозмутимо достал из кармана рубашки солнечные очки и надел их. Я щурилась и старалась смотреть по солнцу, чтобы глаза не так слезились. Вдруг мой взгляд задержался на переднем пассажирском сиденье, и я вздрогнула. Там должна была быть тень Юры! Однако он тени не отбрасывал! Моника повернулась ко мне и быстро проследила взглядом, на что я уставилась. Она явно поняла, отсутствие чего я рассматривала, быстро взяла меня за руку и сказала.
