Он обнял меня за талию, притянул к себе и стал уводить в сторону от безумной компании, которая молча и ошарашено, смотрела как мы удаляемся. Его трясло так, что я это почувствовала сквозь одежду и вдруг осознала, что сама в таком же состоянии.
— Может, — мой голос звучал сипло — мы все-таки потанцуем?
Я была не в состоянии просто стоять, а тем более разговаривать сейчас о чем-либо. Он вздохнул, остановился, посмотрел на меня внимательно и тревожно.
— Хорошо. — выдохнул он.
И мы закружились среди танцующих пар, пожалуй, несколько быстрее, чем они. Он смотрел на меня укоризненно, потом его взгляд смягчился и, придвинувшись ближе, зашептал мне на ухо.
— Ну и как вас можно оставлять без присмотра?… хорошо, что я ушел раньше… как чувствовал…
Меня окутал его аромат, я согрелась и словно оттаивала. Новая сильная волна жара охватывала меня. Я подняла глаза.
— Я не знаю, как вообще это вышло… — сказала я тихо.
«Мистер» промолчал и мы продолжили танцевать, глядя в глаза друг друга, мир исчезал… Была только музыка и мы…
— Пойдем, — вздохнул он останавливаясь.
— Куда?
Он слегка развернул меня и кивнул в сторону выхода. Там стояла Моника в напряженной позе, которая как только заметила, что я вижу ее, нервно махнула мне рукой, явно требуя, чтобы я подошла.
— До свиданья… — грустно сказал «Мистер». Он взял мою руку в свои ладони, поцеловал и отпустил.
— Мне тоже пора…
— Но, еще не рассвет…
— Мне действительно пора…Дезирэ… — сказал он и порывисто развернувшись, потерялся в толпе.
Я посмотрела туда, где стояла Моника. Она только, что не топала ногами. Вся ее фигура выражала нетерпение. Я пошла через зал к ней.
— Уходим… — скомандовала она, как только я подошла. И схватив меня за руку, тут-же потащила прочь от веселящихся людей.
— Что за срочность? — поинтересовалась я.
— Дома. — коротко бросила она и сердито усадила, чуть не запихала меня в ожидавший Кадиллак. Потом уселась рядом и зло уставилась в окно. Маску она нервно крутила в руках, я даже не заметила, когда она ее сняла. Машина медленно заскользила, я оглянулась на дом и вздрогнула. «Людовик» стоял, облокотившись на колонну у входа, со скрещенными руками на груди и задумчиво смотрел вслед нашей набирающей скорость машине.
«Что ж такое?» с досадой неслось в голове. Мои мысли крутились вокруг бала. Ничего не понимаю. Моника, все еще раздраженная, смотрела в окно. Я чувствовала себя виноватой перед ней и одновременно не понимала в чем. Что я сделала? Было очевидно, что она сильно расстроена. Я перебрала свои воспоминания о празднике и вздохнула. Не понимаю. Придется ждать разговора, иначе ничего не прояснится…
