Впрочем, и лаптизм неприемлем для нас, хотя он и был предназначен для нас. Дело в том, что лаптизм был предназначен для интеллектуально и морально элитарной части нашего общества, то есть для таких образованных и порядочных людей, которые по тем или иным причинам не принимают участия в ожесточенной борьбе за лучшее положение в обществе и за лучший кусок жизненных благ. Такие люди составляют у нас меньшинство. Неизбежным следствием той их исключительности является изоляция от нормальной общественной жизни, что усугубляет их душевные болезни, а не лечит их. Если бы я был здоров, я, может быть, последовал бы за Лаптевым. Но я — урод. Я вынужден сражаться за жизненный успех и хотя бы минимальное благополучие под угрозой деградации и гибели.
Ее ухажера зовут Николаем. Но чаще его зовут Солдатом, так как он недавно демобилизовался из армии. Он на эту кличку не обижается. Для таких ничтожных существ, как мы, собственное имя вообще не есть предмет первой необходимости. Достаточно и клички. Сожителя матери Солдата жильцы нашего дома презрительно именуют Хахелем. Мать Солдата зовут просто Соседкой, хотя у нее красивое имя — Антонина. Да и клички-то у нас не всякий удостаивается. Часто индивидуальность человека обозначается совсем не индивидуальными средствами. Например, у нас в доме живет старая пенсионерка, заслуженная учительница. Ее зовут просто «Ведьма с третьего этажа». Или идешь но улице и вдруг слышишь: «Эй ты, морда!» И ты безошибочно знаешь, что это обращаются именно к тебе, хотя морда у тебя не хуже, чем у других.
Такая деперсонификация рядовых граждан имеет свои неоспоримые достоинства: она избавляет нас от непомерных претензий и облегчает жизнь. Выходит, Будда, отвергая реальность «я» и считая его плодом ошибочных иллюзий, не так уж не прав. Меня зовут Роботом, так как я передвигаюсь на протезах точно так, как устаревшие роботы первого поколения. Мне было бы тяжелее жить, если бы ко мне всегда обращались по имени и отчеству (Андрей Иванович) или по фамилии (Горев).
У нее тоже есть прозвище: Невеста. А зовут ее Анастасией, Настей, Настенькой. Невестой ее прозвали за то, что у нее до Солдата уже было несколько ухажеров, которые собирались на ней жениться, но женились на других. Бабы нашего района обзывали ее всякими оскорбительными словами. Но в конце концов сошлись на том, что прозвище Невеста для нее является самым обидным. Я же называю ее Невестой, вкладывая в это слово самое чистое, светлое и радостное содержание.
