– Нет уж, изволь на этот раз заняться смертными!
– И с какой же стати?
– Потому что в прошлый раз в Туле была моя очередь! – ответил Метатрон.
– Ах, да… Истину говоришь, верзила. Забыл я про Асгардур, – Диссидия недовольно почесал затылок.
Ангел медленно подошёл к мерцавшему поблизости облаку голубого света. Душа смертного была искажена; её явно что-то задело во время битвы. Диссидия положил руку себе на сердце и достал оттуда небольшое количество своей эссенции, после чего соединил её с душой смертного, которая понемногу начала восстанавливаться. Так он проделал ещё с доброй дюжиной душ.
Я молча следовал за своим спасителем, который в свою очередь делал вид, что не замечал меня. Через пару минут я собрался с духом и спросил ангела: «Не боитесь, что барьер будет восстановлен раньше времени?» Диссидия медленно посмотрел на меня, а затем спокойно ответил: «Разрушенного восстановление и пострадавших спасение – естественный процесс вселенной нашей. Там, где есть добро, есть и зло. Там же где нет зла, нет и добра. Не бывать одному без другого. Там, где хаос – и порядок присущ. Где порядок, всегда хаос вспыхнуть может. Делать что вздумается без каких-либо последствий и угрызений совести – порядок, естественный для мира нижнего. Следовать правилам и соблюдать дисциплину – порядок, естественный для верхнего мира. Ваш же мир имеет как и порядок, так и хаос. Одно должно быть равно другому. И за этим следят хранители баланса вселенной и космоса, – закончив восстанавливать очередную душу, он выпрямился и продолжил: – Доминионы не спят. Не отдыхают. Они всегда следят. Всегда смотрят, наблюдают они. Пока наши дела не закончены, они не позволят смертному миру вернуться в первородное состояние», – с этими словами Диссидия направился к очередной душе, разминая на ходу шею.
Я оглянулся на берег, где стоял Метатрон и, закрыв глаза, делал странные жесты. Всё, на что указывали его руки, возвращалось туда, где было до битвы: вмятины на контейнерах выпрямлялись; катер Нины сам по себе вернулся на место, а капли воды сползли с него и вернулись в океан. Обломки собирались вместе и восстанавливали бетон и стены. Фонарные столбы выпрямлялись, а лампы собирались из осколков и снова загорались. Грязь возвращалась в землю. Ангел буквально возвращал время вспять.
Я не раз слышал, насколько красивым может быть процедура восстановления, но узреть это своими глазами было особой привилегией. Вот значит, как орудуют ангелы своей эссенцией вне боя: невидимыми тонкими волнами она обволакивалась вокруг всего, что было затронуто битвой и приказывала восстановиться. Всё разрушенное вновь собиралось воедино, как гигантская мозаика. Было исправлено и починено далеко не всё, но теперь док и склады хотя бы не выглядели так, будто в них порезвилось стадо слонов.
