Тем не менее, с грубой силой Метатрона всё-таки приходилось считаться – ни один из демонов не сумел бы долго продержаться против ангела в ближнем бою, и поэтому они сменяли друг друга, отвлекая его. Стоило ангелу всерьёз переключиться на кого-либо из противников, второй незамедлительно метал в него сверкающие пурпурным магические стрелы. И хотя крылья Метатрона помогали ему уворачиваться, прогресса в сражении достичь ему не удавалось – темп боя возрастал, снарядов и выпадов становилось всё больше, и серафиму всё чаще приходилось разворачивать и сворачивать свои крылья для очередного прыжка в сторону.
Зажимаемый с двух сторон, Метатрон решил прибегнуть к более радикальным методам. Поймав чёрный кривой меч сделавшего неудачный выпад грамматона меж ладоней, он резким движением дёрнул его в сторону, отправив владельца в стенку ближайшего контейнера. Не давая демону опомниться, серафим тут же обрушил на него мощь обоих «Железных Кулаков». Убедившись, что противник выведен из боя, Метатрон незамедлительно переключился на его собрата.
Наблюдавший за схваткой грамматон в маске взглянул на меня и сделал быстрый жест руками. Татуировки на его теле погасли, но тут же загорелись новые. Я больше не был парализован; теперь я лишь был связан жгучей пурпурно-голубой нитью, которая ещё больше усиливала моё ощущение беспомощности. Демонический маг тем временем встал на одно колено, положив кулаки на землю, и что-то прошептал. На его плечах вспыхнули красным две руны в виде маленьких геометрических крыльев. Демон взвился над доком, словно выпущенный из пращи снаряд, и начал коршуном падать прямо на серафима.
Метатрон тем временем танцевал смертельный танец с грамматоном, который одной рукой искусно орудовал длинным прямым клинком, а другую использовал для магических атак. Демон легко уворачивался от атак, прыгая через громадного серафима. Метатрон в ярости махал кулаками налево и направо, но не мог даже задеть противника.
Запас эссенции у серафима был огромным, но отнюдь не бездонным. Каждая проекция «Железных Кулаков» давалась могучему серафиму всё труднее, а аура его постепенно тускнела. Грамматон точно знал, что делает: своими манёврами он изнурял и истощал противника, с которым обычными методами ему было не потягаться.
Действительно, с искусством и проворностью грамматонов мало кто мог бы сравниться. Они были не просто исчадиями ада – они были личной армией убийц, служившей королю подземного царства Сатаниэлю. Они не только пассивно улучшали свои боевые навыки тёмной эссенцией, но и дополняли их способностями, доступными лишь им и больше никому. Магия грамматонов требовала наивысшего уровня манипуляции эссенцией. Им недостаточно просто положить руку в сосуд и зачерпнуть оттуда эссенцию – им надо было научиться делать это самыми изящным и эффективным методом, в чём они достигли немалого успеха. Их разум был катализатором, который притягивал и высасывал из резервуара нужное количество энергии. Они насмехались над менее развитыми существами, которые только учились использовать свою эссенцию для простейших целей. До этой схватки я никогда бы не подумал, что кто-то может оказать такое сопротивление одному из самых выдающихся воинов Рая, но теперь мне было совершенно ясно, почему все опасаются конфронтации с этими существами.
