Она объяснила Мэйзи, что нужно выбирать одуванчики со свежими, ярко-желтыми цветами или же те, на которых недавно раскрылись бутоны, что обрывать нужно только молодые и сочные листья, которые блестят, как лакированные, и нежны на ощупь. Но большинство уже пошли в семена, вместо желтых цветов — белые пушистые головки, листья жесткие, как щепочки. Хотя Бен тоже помогал, листьев в их бумажных мешках собралось на самом донышке.
Они шли все дальше, дальше. Нежная утренняя теплота и свет волнами разливались в воздухе.
— Я уж не помню, когда я в последний раз выходила вот так просто погулять, — сказала Анна. Губы ее приоткрылись, лицо запрокинулось к голубому, без единой морщиночки небу. Мэйзи чувствовала: матерью завладевает что-то странное, не болезнь, что-то другое.
На одном участке Анна набрала целую пригоршню высохших одуванчиков с семенами, не предупредив ни словом, дунула что есть сил, и вокруг них заклубилось облачко белого пуха.
— Ты сто желаний выдула, — вскрикнул потрясенный Бен. — Ты выдула сто желаний. Что ты задумала, мама?
— Если скажу, то не сбудется. — Она наклонила голову к бумажному пакету, надула его, как воздушный шарик, а потом резко прихлопнула руками, и он с треском разорвался; Анна засмеялась. Джимми, испугавшись, заревел.
— Ой, прости, я не подумала, Джимми. У нас пакетов куда больше, чем листьев, — стала объяснять она. — Теперь будет в самый раз, наверное… Хочешь, мама тебя немножко на ручках понесет? Нет, этот пакет не надо надувать. Он понадобится, Бен, вот увидишь. Мы наберем три полных пакета.
На другом участке она принялась сплетать стебли цветов. Мэйзи смотрела на нее удивленно и осуждающе.
— Мы сейчас сплетем цепочку в квартал длиной. Клевер бы лучше, да где возьмешь клевер?
Бен и даже Джимми побежали рвать цветы, тщательно ощупывали, как велела мать, пальчиками стебли до самого корня, чтобы выбрать самые длинные.
— Ну что, получается уже с квартал длиной? С квартал длиной уже получается?
Но вдруг Анна прервала свое занятие, швырнула в Мэйзи недоплетенную цепочку, та снова отшвырнула ее матери; Анна обвила цепочкой Джимми, еще раз обвила, потом еще.
Теперь они попали на какую-то совсем незнакомую улицу. Газоны и клумбы, обведенные бордюрами, детишки на велосипедах. Мэйзи пришлось бегать за Джимми по пятам и оттаскивать его от детей и от разных предметов, приводивших его в восхищение.
— Вот хорошо-то, что у нас такая улица есть по соседству, — можно стирку на дом попросить, — сказала Анна.
