Испытание чудом. Житейские истории о вере | страница 38
В течение следующих месяцев все свое свободное время Владимир проводил в архиве. Там и нашел он разгадку тайн, связанных с их семьей и им самим. Он узнал, что его прадед, протоиерей Василий Зорин, был священником, настоятелем Спасо-Преображенского храма, стоявшего на окраине города. В 1922 году он был арестован, якобы за отказ пожертвовать церковные ценности для голодающих Поволжья. На самом же деле причиной ареста священника была его смелая проповедь, в которой он обличил ложь и жестокость богоборцев. Спустя год отец Василий погиб в лагере. Впоследствии, уже учась в семинарии, Владимир прочел в учебнике по церковной истории отрывки из печально знаменитого письма Ленина, в котором тот призывал под предлогом борьбы с голодом уничтожить как можно больше «контрреволюционного духовенства». Именно тогда он понял, почему ему был так ненавистен Ленин. Ведь это он был виновен в гибели его прадеда! Разумеется, Владимир рассказал матери, что дед ее мужа был священником. Он утаил лишь одно. Среди архивных документов он видел листок, где аккуратным ученическим почерком было написано: «Поскольку поп Василий Зорин – контрреволюционер и враг родной и любимой Советской власти, прошу больше не считать меня его дочерью. Я отказываюсь от всякого родства с попом Зориным, от данного мне им имени “Ангелина” и от религиозного дурмана. Прошу оказать мне доверие и принять в ряды строителей коммунизма по заветам славного вождя пролетарской революции – великого Ленина». Внизу стояла подпись – «Октябрина Зорина». Содержание этой записки навсегда осталось его тайной. Ведь ее автор уже заплатил за свое предательство слишком страшной ценой…
Опустившись на колени перед таинственной находкой, Владимир развернул ткань. В нее был завернут серебряный священнический крест
Но поиски Владимира привели его к еще одному открытию. Оказалось, что Спасо-Преображенский храм, где служил его прадед, уцелел, потому что долгие годы его использовали то под склад, то под колхозную конюшню… Правда, теперь в полуразрушенном здании с провалившейся крышей трудно было узнать церковь. Но Владимир все-таки узнал в нем тот самый храм, похожий на новогоднюю коробочку-фонарик для конфет, над которым он когда-то летал во сне на руках у человека в черной рясе. Он не помнил, как выглядел тот человек, но был уверен, что это был его прадед-священник, фотографию которого он нашел на чердаке. Именно тогда, стоя перед поруганной церковью, Владимир решил, что он не вправе предать память прадеда. И что он посвятит жизнь возрождению этого храма и веры в душах людей, чьи предки когда-то молились в нем. Ведь может быть, именно это завещал ему прадед, оставив ему, словно палочку духовной эстафеты, свой иерейский крест.
