Граф, переведя взор на меня, снова взял мою руку, прося не спорить.
Мнения автора об этом персонаже я не разделяла. Возможно, Фролло был благороден и честен, но он пытался добиться любви угрозами и, не получив желаемого, отправил несчастную девушку на виселицу! Какое может быть оправдание этому жестокому поступку?
Смолчать я не смогла.
– Простите, но мне не понятно. Как человек, не сумевший совладать со своими чувствами и опустившийся до злодейства, мог стать хранителем тайных знаний? Насколько сильны для него идеи гуманизма? Достаточно ли у него силы воли, чтоб не применить свои знания во зло?
– Этот вопрос тоже занимает меня, – кивнул Гюго. – И душа несчастного Фролло бродит неприкаянной, охраняя свои книги – так рассказывал мне покойный д’Эри. Теперь его наследник – Шарль, за судьбу которого я опасаюсь. Его дядюшка, обладая мистическими познаниями, не сумел противостоять таинственному злодею…
– Но что мы можем сделать? – спросила я.
– Пока – ничего, – ответил граф безразлично. – Только наблюдать…
– Вы правы, – согласился Гюго. – Нам остается только наблюдать. Мадемуазель, буду признателен, если вы мне поможете…
– Постараюсь оправдать доверие, – ответила я неуверенно.
Мы простились с писателем, договорившись о скорой встрече, дабы обменяться своими наблюдениями.
Погода выдалась чудная, и мы с графом устроились за столиком в кофейне под открытым небом.
– Любопытно, – вспомнила я, – почему вы порекомендовали Сержа Ростоцкого гадалке Элизабет?
– Мадемуазель просила моего совета. Ростоцкий ее единственный возможный спаситель, – кратко ответил граф.
– Что Сергей должен сделать? – забеспокоилась я.
– Ему решать… Повторюсь, Ростоцкий именно «возможный спаситель». Может, ему удастся найти верное решение, а может – нет. Карты судьбы Элизабет в его руках.
Граф говорил безразлично в своей привычной манере наблюдателя за людскими страстями и суетой.
– Меня заботит только ваша судьба, Аликс, – произнес он, пристально глядя мне в глаза, – вы неспроста оказались втянуты в тайны Нотр-Дама…
– Возможно, Элизабет связана с этой загадкой, – заметила я.
– Вы правы, – согласился граф, – знаю, вы решились отправится с Ростоцким переговорить с гадалкой.
– Вы хотите отговорить меня? – возмутилась я.
Граф осторожно погладил меня по руке.
– Нет-нет, опасность в салоне Элизабет вам не угрожает… Не вижу причины вам препятствовать.
Постепенно у нас с графом завязалась отвлеченная беседа. Он снова стал привычным приятным собеседником.
