— Запчасти, — прошептала она. Это, конечно, тут же записали микрофоны. Иногда во время транса Я-Пси делали предсказания. Никто не хотел пропустить ни слова. Может быть, именно поэтому ее коллеги предпочитали хранить молчание.
«Разберут на запчасти».
Эта фраза казалась странной, но чем больше Фейт думала, тем лучше понимала, что дар снова подсказывает ей будущее, которого она не могла представить. Большинство сломавшихся Пси проходили через процедуру реабилитации, им устраивали ментальную лоботомию, после которой они могли выполнять лишь самые элементарные действия. Но не Я-Пси. Для этого они были слишком редкими, слишком ценными, слишком уникальными.
Если она окажется во власти безумия и потеряет способность делать прогнозы, М-Пси организуют ей какой-нибудь несчастный случай, в результате которого мозг не пострадает. А потом они станут проводить на нем различные научные опыты. Всем хотелось знать, что происходит в голове у ясновидящих. Из всех Пси они были самыми загадочными и наименее изученными — сложно найти экспериментальный образец, если их численность среди населения менее одного процента.
Цепляясь за сиденье, обитое плотной красной тканью, Фейт старалась усмирить рваное дыхание. Показатели еще не достигли отметки, когда М-Пси сочтут необходимым вмешаться, кроме того ясновидящие во время видений иногда демонстрировали необычное поведение, но она не могла рисковать, позволив панике обернуться ментальным каскадом.
Даже сейчас, пока она пыталась совладать со своим телом, перед глазами мелькали образы — ее мозг на лабораторных весах под прицелом холодных взглядов других Пси. Она знала, что эти картины абсурдны. В лабораториях такого не бывает. Просто ее сознание пытается осмыслить то, что не имеет смысла. Совсем как сны, преследующие ее последние две недели.
Сперва это была лишь неопределенность, темнота, клубившаяся в разуме. Фейт думала, это предзнаменование какого-либо видения — краха рынка или внезапного банкротства, — но шли дни, а тьма лишь понемногу сгущалась без малейших деталей. А потом Фейт стала чувствовать. Хотя прежде она никогда не испытывала ничего подобного, во сне она задыхалась от дикого страха.
Хорошо еще, что она давным-давно потребовала убрать из спальни любые следящие и записывающие устройства. Словно догадывалась, что произойдет. Будто всегда это знала. Но теперь она все равно не могла понять, что стоит за яростью, лишавшей ее воздуха. В первых снах ее кто-то душил, сдавливал ей шею, пока она не начинала тонуть в ужасе.
