На суше торг продолжался. Перемирие наступало в момент поглощения пищи: обе любили кукурузу и приноровились покупать её у одного торговца. Весь пляж почтительно называл его дядя Саша. Его появление среди отдыхающих всегда сопровождалось улыбками: по гальке передвигалось облако в парусиновых штанах, увенчанное парусиновой шляпой. У облака были ярко-голубые глаза, беззубый шамкающий рот на закопчённом лице. Дядя Саша никогда не торговался, ибо кукурузой своей гордился. Действительно, початки были крупные («с метр»), хорошо проваренные и всегда горячие. Красная цена им была гривны четыре, но постоянные клиенты безоговорочно платили шесть. К их числу принадлежали мать и дитя.
Насытившись, каждая из них приступала к любимому занятию: старшая – к написанию заметок, младшая – к водным процедурам. Через некоторое время ритуал повторялся: кукуруза менялась на пахлаву, пахлава – на персики, персики – на виноград. Аппетит разгорался, солнце палило всё жарче, вода мутнела, а людей всё прибавлялось. В одиннадцать они уходили.
Обедали уже на вилле: сочная дыня, домашний сыр и беседа, состоящая из одного и того же перечня фраз.
– Твои планы? – спрашивала подобревшая мамаша.
– А твои? – отвечала дочь.
– Я сплю. Потом – на море.
– Мы же собирались на лошадях кататься! – вопил ребёнок.
– Может, в другой раз?
– Ты мне уже пять дней обещаешь.
– Ты тоже мне пять дней обещаешь до конца выучить таблицу умножения.
– Я выучила.
– Восемью восемь?
– Сорок восемь, – не задумываясь, ответила девочка.
– Нормально. Лошади подождут.
– Пожалуйста, мам, – с дрожью в голосе попросила нерадивая ученица.
И крепость пала.
Дорога на конеферму была недолгой, но богатой на испытания: палило солнце, из-под ног выстреливала саранча, и каждый выстрел сопровождался оглушительным детским визгом. Наша героиня испытывала ужас, но демонстрировала ледяное спокойствие. Поэтому со стороны казалось, что мать с дочерью пробираются к цели перебежками, подпрыгивая и зависая в воздухе.
На минуту девочка отвлеклась на пони-альбиноса, стоящего в загоне для больных животных. Изумлению ребёнка не было конца при виде градусника в попе несчастной клячи.
– Мама, что они делают? – прошептала юная гринписовка.
– Температуру ему меряют.
– В попе?
– В попе.
– А что, под мышку нельзя градусник поставить?
– А где ты видишь у этого зверя подмышку?
– А где ноги.
– А подмышки где находятся?
– Где руки.
– Нет у понь рук. Поэтому так меряют.
– Ужас! – обмерла девочка.
