Окутанный заботой, словно пуховым одеялом, Конрад быстро оклемался; он уже не помнил, почему так сильно страдал ещё неделю назад. Мама сидела в его берлинской комнатушке за покрытым белой кружевной скатертью столом и вырезала что-то из газет.
– Только я не понимаю, зачем надо было ездить в Россию?
– Ты сердишься на меня?
– Сержусь? Да не то слово!
– Мама, прости меня.
– Подумаю… Ой, смотри! Вакансия в архиве дома-музея Аденауэра. Это же рядом с Кёльном! Давай попытаем счастья, а?
Конрад кивнул.
