Почти в полуобморочном состоянии Петунья взяла со стола свиток. Противный Снейп рассказывал, что волшебники пишут птичьими перьями на пергаменте — это знание кстати всплыло в голове. Наверное, это пергамент и есть. Слова перед глазами плыли, но можно было разобрать, что она клянется выучиться на Мастера, обещает хранить тайну, сохранить дом и заботиться о коте и сове. Ну и что не полезет общаться с другими колдунами и ведьмами, пока не научится за себя постоять. И тот самый пункт, что не пойдет в одиночку на Диагон-аллею до пятнадцати лет, а в Лютный не сунется до семнадцати.
Хромач сунул ей в руку волшебную палочку.
— Читай давай, да не забудь вначале свое имя сказать. Полное.
— Я, Петуния Анабелл Эванс… — начала девочка.
— Свидетельствую! — сказал Хромач, когда текст был дочитан до конца.
Их обоих на мгновение окутало сияние.
— Теперь одевайся, и валим отсюда, — сказал Хромач, — поздно уже. Сама потом разберешься.
На столе появился мешочек, который Эдди взвесил на руке и с довольной ухмылкой сунул в карман. Петунья метнулась в кухню и быстро переоделась в свои вещи.
— Готова? — спросил Хромач. — Давай руку и думай о своем доме. Лучше сразу о комнате.
Петунья послушно кивнула. Р-раз! И они стоят рядом с ее кроватью.
— Пока, детка! — ухмыльнулся Хромач. — Будешь следовать советам Марго, так еще и свидимся. Удачи тебе, Петуния Анабелл Эванс.
— Спасибо! — пробормотала девочка.
Хромач бросил ей на кровать еще один свиток и исчез с негромким хлопком. Петунья несколько секунд стояла неподвижно. Ужасно хотелось и прочитать письмо, и вообще понять, что собственно произошло. Но… Сперва стоило хотя бы в пижаму переодеться. Мама могла и заглянуть на огонек. А у нее шикарная отмазка.
Письмо было спрятано под подушку, кровать расстелена, а сама Петунья, сбросив одежду, скользнула в ванну.
Миссис Эванс ожидаемо вылезла из спальни на шум.
— Ты чего не спишь? — зевая, спросила она.
— Мам… тут это… — ответила девочка.
— А… живот болит? Возьми таблетку в аптечке.
— Спасибо, мам. Извини, что разбудила.
— Дело житейское. Долго не возись, завтра в школу.
Петунья же взглянула в зеркало и чуть не взвизгнула от восторга. Как и предупреждал Хромач, ее внешность изменилась. Не так уж и сильно, но Петуния, как и все девочки ее возраста, много времени проводила, разглядывая себя в зеркало и находя всевозможные недостатки. Тяжелый длинный подбородок, придающий ей сходство с лошадью, стал короче и чуть острее. Глаза стали больше и ярче. Уже не водянисто-зеленые, а просто зеленые. В глубине мерцали золотистые искорки. Губы уже не были такими бледными и тонкими. А главное — волосы не висели бесцветной паклей, а лежали красивой волной. И кожа налилась здоровым розовым цветом. Такая магия Петунии очень даже нравилась. Очень жаль, что ее такой никто не видит. Но было еще и письмо. Так что еще немного полюбовавшись на себя, Петуния шмыгнула в спальню.
