). Небывалое прежде единодушие убедило Сталина, что он столкнулся с заранее организованным заговором. Потеряв самообладание, он начал угрожать бунтовщикам жестокой расправой. Подобную реакцию заговорщики предвидели и заранее подстраховались. Микоян предупредил Сталина: «Если через полчаса мы не выйдем свободными из этого помещения, армия займёт Кремль!» Услышав это, Берия также примкнул к заговорщикам. Предательство Берии окончательно вывело Сталина из равновесия. Каганович вдобавок изорвал в мелкие клочки свой членский билет Президиума ЦК КПСС и швырнул его Сталину в лицо. Сталин не успел вызвать охрану и упал без сознания, сражённый инсультом. Только в 6 часов утра 2 марта к нему допустили врачей
[117].
Рассказывая о бунте, Эренбург повторил ложную дату инсульта (1 марта), которую сообщили врачам и которая была в официальном бюллетене, а также указал неправильное время прибытия врачей (они приехали в 9 часов утра). Без этой лжи трудно найти вразумительное объяснение, почему сутки Сталин находился без медицинской помощи. В рассказе Эренбурга во главе заговора был Каганович. Берия присоединился к заговорщикам лишь тогда, когда выяснилось, что армия перешла на их сторону.
В 1956 году эта версия обошла мировую печать. Эренбурга использовали для «утечки информации». Он лицо неофициальное, несведущее, его рассказ в зависимости от обстоятельств можно опровергнуть или откорректировать.
В Интернете есть другая версия этой истории. Действие происходит на заседании Политбюро. Имя Кагановича названо в иной интерпретации.
«На последнем для Сталина заседании Политбюро, когда с ним случился инсульт, он предложил гнусный план эвакуации всех советских евреев. Ворошилов выступил против этого, Молотов сказал, что это вызовет недовольство интеллигенции и демократических кругов во всем мире. А Лазарь Каганович услужливо спросил: “Всех евреев?!”»[118]
Неизвестный автор изобразил героями Молотова и Ворошилова, а Кагановича выставил циником и Иудой. Впрочем, Сталин, действительно, уготовил Кагановичу иезуитскую роль. Тот должен был организовать открытое письмо «хороших» евреев, которые, опираясь на «дело врачей», гневно осудили бы «нехороших». О подготовке такого письма писал в своих мемуарах Эренбург. Это же подтверждает Эдуард Розенталь в воспоминаниях о своём отце, Марке Розентале, докторе философских наук и профессоре Академии общественных наук при ЦК КПСС (1946–75 г.):
«Открытое письмо в «Правду» вымучивалось долго. Со Сталиным лично отец ни разу не общался, тот передавал свои замечания через Кагановича, который выполнял функции контроля. Сталин несколько раз возвращал текст на доработку, самолично что-то вымарывал и добавлял. И, наконец, дал своё добро»
