Смерть Сталина. Все версии. И ещё одна | страница 49
«Утвердить следующее решение Бюро Совета министров СССР: Бюро Совета министров СССР поручает Министерству государственной безопасности СССР немедля распустить “Еврейский антифашистский комитет”, так как, как показывают факты, этот комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки.
В соответствии с этим органы печати этого комитета закрыть, дела комитета забрать. Пока никого не арестовывать» (выделено мной. — Р. Г.).
20 ноября 1948 года началась агония ЕАК. Однако зачем медлить с арестами его лидеров, если «установлено», что они занимаются антисоветской пропагандой и связаны с иностранными разведками? Весной 1948-го, несмотря на донесение министра госбезопасности, Сталин откладывает аресты. 20 ноября Абакумов получил указание: ЕАК закрыть, но «пока никого не арестовывать».
Сталин выжидает. Впереди выборы в кнессет. В преддверии выборов в Тель-Авив послан сигнал — еврейская жизнь в СССР контролируется Кремлём. Сталин надеялся, что Бен-Гурион оценит угрозу и станет беспрекословно выполнять указания советского посла в Тель-Авиве.
Прошёл месяц после закрытия ЕАК. Ожидаемой реакции не последовало. Сталин ужесточил позицию. 24 декабря арестованы преемник Михоэлса, актёр и режиссёр Вениамин Зускин и секретарь ЕАК, по совместительству осведомитель МГБ, поэт Исаак Фефер.
Настала очередь Полины Жемчужиной, жены члена Политбюро и министра иностранных дел Молотова. 24 декабря ей устраивают очную ставку с Фефером, подтвердившим выдвинутые против неё обвинения: дружбу с Михоэлсом, Зускиным и посещение синагоги в день траурного богослужения о шести миллионах евреев, погибших в годы Второй мировой войны.
27 декабря Абакумов и Шкирятов (самостоятельно Абакумов действовать не рискнул и привлёк председателя комиссии партийного контроля) пишут докладную записку Сталину, начинающуюся со слов: «По Вашему поручению мы проверили имеющиеся материалы о т. Жемчужиной…»
Заказчик разгрома ЕАК доволен. 29 декабря он созывает заседание Политбюро. Хотя Молотов уже не запятнан семейными узами с врагом народа (супруги посовещались и разошлись, едва над ЕАК сгустились тучи), удар наносится по действующему министру иностранных дел.
Среди членов Политбюро распространяют письмо, рассказывающее о любовных похождениях Жемчужиной, называют имя директора завода, еврея по национальности, с которым она изменяла Молотову. Сталин открыто издевается над Молотовым. Члены Политбюро сидят, опустив головы, понимая, что в любой момент могут оказаться на его месте. Молотов, как опытный боксёр, «прижался к канатам» и, понурив голову, «держит удар».