Мог ли человеческий позвоночник когда–то быть змеей, а наш продолговатый мозг — ее головой? Может, продолговатый мозг и сейчас подвластен древним инстинктам — например, инстинкту нападать на хищников в целях самозащиты? Я вспомнила случаи, когда вела себя агрессивно; через какое–то время я всегда раскаивалась в своем поведении. Был ли это конфликт между моим «ангелом» и «демоном» — в мифологии ведь нередки подобные сюжеты? И как с этим связаны обидные прозвища «змеи» или «червяка»?
Интересно, можно ли натренировать инстинкты так, чтобы в минуту опасности обращаться к своим ангелам, а не к демонам? Мне вспомнилось научное исследование, в результате которого выяснилось, что у буддийских монахов, участвовавших в эксперименте, физиологические показатели не изменялись даже в условиях стресса. Ученые пришли к выводу, что глубокая невозмутимость монахов — результат долгих медитаций. Возможно, регулярные медитации и нам помогли бы упрочить свое душевное равновесие.
Не беспокойтесь о времени
На Санторине я узнала, что древние греки вообще не заботились о времени, и уж во всяком случае не обременяли себя разного рода расписаниями. По словам ангелов, это было очень разумно с их стороны, поскольку измерения чего бы то ни было запирают человека в трехмерном пространстве.
Мой субботний семинар был запланирован на 9:30 утра. Учебное помещение располагалось в пятнадцати минутах езды от гостиницы. Поэтому, когда Джордж заявил: «Машина приедет за вами в 9:30», мы со Стивеном очень. удивились. В ответ на немой вопрос Джордж сказал:
В Греции семинары никогда не начинаются вовремя. Утром Став, Джерри, Стивен и я стояли у подъездной дороги, ожидая машину. Она приехала в 9:35. Мы опаздывали, и Стивен слегка нервничал — он старается никогда не нарушать договоренностей. Его щепетильность в этом вопросе всегда меня восхищала. Я была менее напряжена; греческие порядки отличались от обычаев тех стран, где я прежде преподавала, и это меня забавляло.
На рекламных щитах, укрепленных вдоль шоссе, красовалась реклама Нескафе и сигарет. Как большинство европейцев, греки, казалось, дымили везде и всегда. Когда мы приехали на место, в аудитории, конечно же, никого; не оказалось — три сотни моих студентов сидели в кафе, курили и пили кофе.
Как мне научить их духовному совершенствованию, если они не могут жить без стимуляторов? Я было встревожилась. но потом решила: пусть с моими страхами разбирается архангел Михаил.
