Володя почти поверил этому. Но его мучило желание проверить – правда ли это. У Вари на пояснице была крохотная родинка, похожая на мышонка. Она смеялась: «Бабушка меня из-за этой родинки называла мышонком. Даже когда я вымахала почти под метр восемьдесят». К его великому сожалению, посмотреть, есть ли у Виолетты такая родинка, Володя не мог.
Из-за задержки жидкости в организме Виолетта стала похожа на шар: ноги отекли, лицо расплылось. Но она держалась изо всех сил, не унывала. Ведь у нее будет сын! Все чаще она думала об отце ребенка – Омаре. Ей так хотелось, чтобы он узнал, что у них будет сын. Так, во всяком случае, при обследовании показало УЗИ. Она знала, что для арабского мужчины сын, наследник, – это великое счастье.
Она истово молилась, чтобы Господь послал ей прощение за все то, что приключилось с ней и в чем она вольно или невольно принимала участие.
– Господи, прости меня! – взывала она.
«А может, то, что у меня будет сын, это и есть знак Господний, может, я прощена?» – порой думала она.
Шли дни, и состояние Виолетты так ухудшилось и осложнилось, что врачи настоятельно рекомендовали ей сделать кесарево сечение.
– А для ребенка это не опасно? – волновалась она.
– Нет. А вот вам больше ждать нельзя. Если промедлим, все может обернуться очень плохо.
Перед операцией она взяла Вениамина за руку и спросила:
– Ты ведь любишь меня?
– Не сомневайся, дорогая, – ободряюще улыбнулся он. – Очень люблю и буду любить всегда. Что бы там ни было…
– Ты врач и отлично понимаешь, что это не твой ребенок и не Володин.
– Выброси все из головы, – поморщился Вениамин, – это мой сын. И поставим точку на этом.
– Послушай, если со мной что-нибудь случится, найди вот этого человека. – Она протянула ему номер журнала «Бурда», где ее фотография красовалась на обложке, перевернула страницу и показала портрет Омара. – Это знаменитый кутюрье, миллионер. У него несколько месяцев назад при странных обстоятельствах… умер отец… Омар – отец ребенка…
– Вот почему тебе пришлось изменить свою внешность, – догадался Вениамин. – О чем-то таком я догадывался… Ладно, забудь об этом. Все позади, любимая. Думай только о нашем ребенке.
– Вениамин, прошу тебя, если я умру, отдай ему сына.
– Ну, во-первых, ты не умрешь, а во-вторых, повторяю, это наш сын.
Сердце Вениамина болезненно сжалось, когда перед ним закрылась стеклянная дверь операционной.
Он сидел на скамейке у дверей клиники и курил одну сигарету за другой. Он не замечал, что по его лицу текут слезы. Вениамин неумело пытался молиться, просил у Господа милости и прощения. Мысли его лихорадочно перескакивали с одного на другое.
