* * *
На Тверской женщины лучшие, отборные. Как в императорском манеже. Все идут по солнечной стороне. И я среди них. Проехала поливальная машина, погудела, но я не расслышал, замечтался. Облачко пыльной влаги село на лицо.
Похрустев зубами, сворачиваю в кособокие переулки. За кованой решеткой детского сада девочка пускает мыльные пузыри. Пузыри летят к верхним окнам домов, парят над тротуаром, струятся над головами прохожих, впархивают в открытые окна автомобилей, вылетают через противоположные окна и летят дальше, между ветвей с набухающими почками. Один, лазурный, величиной с яблоко, завис перед моей физиономией. И не дает пройти. Я влево – он влево, я вправо – пузырь туда же. Переливается радугой. Оплывает мылом. Сверкает. В нем преломляется вся улица, небо и я. Один взмах моей руки, и нет его. Я взмахнул. Он увернулся и стал на меня накатывать. Прет, как омоновец на митинге. Рядом распахнуты двери старинного особняка. Отступаю в эти двери.
Внутри выставка фотографий, иллюстрирующих один великий русский роман. Главную женскую роль исполнила очаровательная в былые годы, разжиревшая в настоящее время французская актриса. Главная мужская досталась мужчине с русой бородкой. Такие мужчины обычно сводят с ума засидевшихся на кухне домохозяек с книжно-журнальными требованиями к интиму.
Фотографии мне не понравились. В романе есть мощь и сила, красота и роскошь. А фотографии выглядят так, как если бы случайные люди решили поиграть в королевский двор. Нарядились в арендованные костюмы и давай куролесить. Мужчины напоминают курортных разводил, женщины – захмелевших секретарш.
Зато сам особняк не подкачал. Белая лепнина, мраморная лестница, старинные мутные зеркала. Кое-где потолки начали расписывать: лесок, крестьяне, облачка.
Поднимаясь по лестнице, встречаюсь глазами с продавщицей буклетов. Она со своим лотком стоит на площадке второго этажа. Я ей кивнул. Она ответила. Все дело в моем розовом капюшоне. Мне идет розовый цвет. Капюшон, торчащий из-под куртки, привлекает женщин. Да и мужчин тоже. Мужские взгляды вызывают досаду с оттенком самодовольства, женские – приятное волне– ние.
Ясно, что, когда лестница закончится, я окажусь рядом с хорошенькой продавщицей. Надо будет что-то предпринять. Я замедляю шаг. Мне ничего от нее не нужно. Но ведь моя детка в отъезде. Надо соответствовать.
– Когда вы обедаете?
– Я не обедаю.
Довольная. Отшила меня сама не знает зачем.
– Тогда я куплю у вас буклет.
