Получив новенькую красную корочку, Костян расписался и увидел собственный палец, испачканный кровью.
* * *
Настроение заметно улучшилось. Денег на транспорт нет – все отдал безрукому. Пешая получасовая прогулка до дома не кажется утомительной. «Ребенок, пожалуй, даже здорово. Если будет мальчик, я с удовольствием поиграю с ним в железную дорогу, а если девочка, накуплю ей кукол и всяких бантов».
Дома он делится всеми этими мыслями с Катей, между делом демонстрируя новенький паспорт. Катю мысли о ребенке, наоборот, не воодушевляют. У нее как раз интересное предложение по работе, и беременность совсем некстати. Разглядывая его фотографию в паспорте, Катя скептически говорит:
– А ты нормально не мог сфотографироваться?
– А что не так?
– Ты же тут на террориста похож, в посольствах таких не любят. Могут визу не дать.
Он вырывает у нее паспорт. Всматривается. И правда, щеки щетинистые, взгляд недобрый, подбородок торчит вперед, вместо рубашки и галстука черная футболка. Примерно так он выглядел, когда в Риме заявился в консульство. Такая внешность у чиновников доверия не вызывает.
– Что же ты мне не сказала, когда я фотографировался?
– Мне и в голову не могло прийти, что ты так вырядишься! Как будто вчера родился! – фыркнула Катя и заперлась в ванной.
Ей хорошо, она-то уже новый паспорт получила. Из-за военкомата ее не трепали, на фотографии она как кинозвезда. У него из-за внешности одни проблемы. Его принимают не за того. Тихий интеллигент кажется опасным головорезом. А все потому, что ребенком он ненавидел красные шерстяные штаны…
Связь здесь самая прямая. Когда Костян был маленьким, родители пытались натянуть на него красные рейтузы. Он орал благим матом. И цвет его раздражал, и колючесть. Других теплых рейтуз не было. Тогда папа придумал хитрость – показал Костяну картинку из книжки про Крымскую войну. Там турецкие солдаты в красных шароварах входили победным маршем в разрушенный Севастополь. Детская фантазия не выдержала, Костян потребовал подать штаны, натянул их, заправил в валеночки и ощутил себя грозным янычаром. Через год родители столкнулись с новой проблемой: как переключить Костяна на другие штаны, потому что из красных он вырос.
Рейтузы давно превратились в тряпку, истлели, но их суть, сущность, проникла в него навсегда. Костян стал походить на янычара уже в любой одежде или даже совсем без нее. Европейские визы ему выдают неохотно, по сто раз перепроверяя биографию, регистрацию и место работы. Никто не догадывается, что под зловещей внешностью скрываются многочисленные страхи, которые его изводят. Например, страх русского бунта, страх того, что однажды очередная толпа матросов ворвется в правительственное учреждение, и придется уносить ноги, а европейцы увидят фотографию в паспорте и развернут. Или железный занавес снова опустится, а с его физиономией даже политического убежища не попросишь. Не поверят, что человек культурный, образованный. Скажут, катись обратно, в свою дикую Азию. Но я же свой, ребята, я в душе европеец, погодите… Если отсюда не выпустят, волей-неволей придется стать борцом за свободу. А с детьми это неудобно, их могут взять в заложники. В общем, не время пока ребенка заводить.
