– Думаю, лучше будет, если за границей покажут керамику по эскизам Миленького, – сказала вдруг Тамара Александровна. – Это красиво, практично и всем понятно.
Иван Иванович оживился:
– Совершенно верно, Тамара Александровна! Мы с вами сейчас на наш керамический завод поедем, там такое! И все по эскизам Миленького! Правда, вся страна из его чашек пьет, из его тарелок ест!..
Маховиков все больше увлекался этой идеей, атташе рад был перейти на более нейтральную тему, к ним подошли чин со Спиридоновым, разговор оживился, все засобирались, Тамара Александровна сказала, что поедет со всеми на завод, иначе они чего-нибудь напутают.
Только Спиридонов вдруг вернулся и молча сунул Таське в руку фотокарточку.
А потом она осталась одна, если не считать официантов, сноровисто разбиравших то, что не было съедено.
17
Когда Таська вернулась, то застала музейщицу с лопатой. Виктория Робертовна облачилась на манер Таськи – из одежды на ней была только блузка на голое тело и трусы.
– Как все прошло? – спросила Виктория Робертовна, утирая со лба пот. На ладошках ее багровели огромные мозоли.
– Как по маслу, – ответила Таська, прислонив папку к стене домика. Рядом она поставила авоську. – Никому его мазня не нужна, всем только баб голых подавай. Так что все останется у тебя в музее. А как утопленник?
– Сказали, что говно не тонет, – ответила Виктория Робертовна. – Оставили одеяло, чтобы закутать, и велели приглядывать первое время, чтобы рецидива не было.
– Пошли глянем.
Они вошли в домик. Миленький лежал с открытыми глазами там же, в углу, только закутанный в одеяло, как мумия. Увидев Таську с Викторией Робертовной, он застонал и отвернулся.
Таська вытащила из папки несколько листов гофрокартона.
– С банкета унесла.
– Лучше бы пожрать чего-нибудь притащила, – буркнул Миленький, краем глаза взглянув на Таську.
– А что, водные процедуры аппетит возбуждают?
– Все равно я рисовать не буду, вали отсюда, – слабым голосом сказал утопленник и снова отвернулся.
– Да кому ты сдался?! Даже американцы от тебя нос воротят.
Виктория Робертовна осуждающе посмотрела на Таську и повертела пальцем у виска. Тогда Таська принесла с улицы авоську. Там, завернутые в бумагу, лежали бутерброды с икрой, огромная миска с заливным, колбасная нарезка и сыр.
– Получите от щедрот. Тамара Александровна тайком собрала.
Воду вскипятили на костре, заварили пахнущий вениками грузинский чай, сахар у милиционера хранился в тумбочке, там же были стаканы, алюминиевые ложки и тупой нож. Запах еды быстро вернул Миленького к жизни. Он, конечно, не веселился и не балагурил, но жрал за троих, так что, видимо, в ближайшее время помирать не собирался.
