— Нет, этот человек был прав, безусловно прав, что прятал галеты под матрац. А послушать тебя, так получается, что это у него от страха началось психическое расстройство. Нет. Он поступал вполне разумно, как мог этот писака не понять такой простой вещи? Как его, Джек… а, Джек Лондон, нет, точно, сытый голодного не разумеет.
Я не преминул тут же сказать, что за человек был Джек Лондон.
— Так-то оно так, — ответил он, — но ведь он, как ты говоришь, потом прославился, а значит, не знал больше забот о еде. Спокойно сидел в кресле и, попыхивая трубкой, выдумывал смешные истории о голоде.
— Он и не смеялся вовсе, он… — возмутился я.
— Как же не смеялся? — нетерпеливо перебил меня Ван Ишэн. — Человека, который испытал голод, изобразил психом. Чушь все это!
Я промолчал, мне стало смешно и горько. Но однажды, когда ему не с кем было играть в шахматы, он попросил меня повторить «историю про еду».
— Не про еду, а про любовь к жизни, — возразил я с раздражением. — Ты в самом деле балда, ни о чем, кроме шахмат, понятия не имеешь.
Видя, как он растерялся от моих слов, я почувствовал угрызения совести, ведь что ни говори, он мне нравился.
— Ладно, согласился я, — ты читал «Кузена Понса» Бальзака?
Он покачал головой. Тогда я рассказал ему о старом жадном Понсе. Реакция Вана опять была неожиданной.
— Плохой рассказ, и совсем он не о еде — о жадности. Его погубила жадность, из-за нее он и умер. Нет, плохой рассказ. — Но тут же спохватился. — Не то чтобы плохой, а, понимаешь, у иностранцев все по-другому, между нами стена. А теперь послушай, что я тебе расскажу.
Я так и подскочил от удивления, подумать только, он может что-то рассказывать!
— Давным-давно, — начал он, устраиваясь поудобнее, — знаешь, с этого «давным-давно» бабушка всегда заводила свои сказки. Ну так вот, жила-была семья, всего у них было вдоволь, в общем, здорово жили. Потом пришла в дом невестка, работа у нее в руках спорилась, рисовая каша получалась рассыпчатая, вкусная, никогда не пригорала. И каждый раз, готовя еду, она припрятывала пригоршню крупы…
— Эта история вот с такой бородой, — перебил я. — Потом, в неурожайный год, невестка достала припрятанный рис, спасла от голода родных и еще беднякам раздала.
Он остолбенел.
— Так ты знаешь эту историю? Только рис никому не раздали, бабушка ничего про это не говорила.
— Ах, что за олух! — рассмеялся я. — Эту историю рассказывают детям, чтобы научить их бережливости, а ты принял всерьез. Да и не про еду это вовсе.
