Хозяйка разозлилась и, вытирая о фартук руки, влетела в комнату.
— Ну что ты за человек, сам не слушаешь и другим не даешь!
— Я… у меня голова раскалывается, — быстро нашелся Со Чэн, — спать хочу.
Жена смягчилась, пощупала его лоб.
— Холодный… Может, сердце болит?
Со Чэн пробормотал:
— Ага…
Хозяйка засуетилась:
— Может, ты не наелся? Давай сварю тебе суп из фасоли. Странный ты человек, ну что волноваться по пустякам?
Вскоре суп, щедро подслащенный, очень вкусный, был на столе. Со Чэн съел две большие миски — даже вспотел. Затем улегся на кан, долго ворочался, смотрел в темноту, курил, усыпал пеплом чуть ли не весь подоконник, но сон не шел. Уже перед рассветом Со Чэн не выдержал и толкнул жену в бок:
— Мать!
Она зашевелилась и, протирая глаза, спросила:
— Как сердце, не отпустило еще?
— Нет. Я хочу с тобой посоветоваться.
— Давай.
Но Со Чэну было почему-то трудно говорить. Он взял кисет и так долго набивал табаком трубку, что казалось, прошла целая вечность.
Хозяйка не выдержала, спустила ноги с постели и стала одеваться.
— Ну, что молчишь, будто рот заклеили?
Со Чэн наконец расхрабрился и выпалил:
— Не нужен нам колодец.
— Как!..
— Ты разве не слышала, что кричат в деревне на каждом углу?
— А что?
— Сама знаешь, чего там!
Жена еще больше заволновалась, отбросила одеяло, вскочила с кана:
— Говори, не тяни!
Со Чэн взял ее за руку.
— Чего всполошилась? Может, это еще не точно!
— Говори же быстрей!
Со Чэн тоже поднялся с кана и зашептал ей на ухо:
— С помещиков колпаки, говорят, снимут, и с Чжао Миллионщика тоже. Даром что восемь лет в тюрьме просидел.
Хозяйка понимающе кивнула головой:
— Это я знаю.
— Сейчас их уже за людей стали считать, наравне с нами, бедняками.
— Гм… — поджала губы жена.
Со Чэн зажег трубку, смачно затянулся.
— В общем, не нужен нам этот колодец. Нечего на него, черт бы его побрал, силы тратить.
Хозяйка опешила.
— Ничего ты не видишь, ничего не понимаешь! — начал горячиться Со Чэн. — Если разобраться, то еще не известно, наш ли это дом. Ходят слухи, будто его хозяин Лю Цзиньгуй жив и сейчас в Японии. Он открыл большой магазин и гребет деньги лопатой. У него и машина, и телевизор. А когда умрет, останутся дети и внуки. Так что с домом дело ненадежное.
— Меньше об этом думай!
— Меньше думай? Да где уж тебе до большой политики! Голова на старости лет совсем не варит.
Хозяйка молча опустила голову. Со Чэн все больше распалялся:
— В доме ты всему голова, я тебя слушаюсь. Но на этот раз послушайся меня, даст бог, не пропадем!
