Джил отворил дверь, и я прошла в темную комнату. Задернутые гардины не пропускали лучи солнца. Эммелина, белая как стена, с опухшими, красными от слез глазами, сидела на диване, закутавшись в одеяло. Я подсела к ней и взяла ее безжизненную, холодную руку. Джил уселся на соседнем стуле.
– Эммелина, мне так жаль, – произнесла я. – Я знаю, сейчас не найти слов, которые принесли бы тебе облегчение, но мне правда очень-очень жаль.
Ее глаза тут же наполнились слезами.
– Я не знаю, что мне делать, – прошептала она. – Я… я… не знаю, как без него жить…
Я стиснула ее руку.
– Не думай об этом, дорогая моя. Сосредоточься на том, чтобы вернуть силы. Живи пока одним днем. Больше ты сейчас ничего не можешь сделать.
Она покачала головой:
– Даже один день – это страшно много без Руперта. Я так его любила…
Слова потонули в рыданиях, сотрясших ее хрупкую фигуру. Я как могла попыталась ее утешить. Наконец плач утих, и Эммелина от утомления уснула. Встав с дивана, я укрыла ее одеялом.
– Бедная девочка. – Я только покачала головой и пошла к выходу.
Джил встал меня проводить. Посередине комнаты я неожиданно для себя самой остановилась.
– Джил… Мне нужно кое-что тебе сообщить.
– Да? – глухо откликнулся он.
Мне показалось, он слегка напрягся, будто бы готовясь услышать то, что слышать не хотел.
– О Руперте. Инспектор Джонс… короче, он говорит, что Руперта убили.
Произнося эти слова, я всматривалась в лицо Джила. Оно не искривилось, не дернулось. Он дважды быстро мигнул, словно не мог скрыть удивления.
– Он так сказал?
– Да.
– И он уверен в этом?
– Похоже на то.
– А что еще он говорил?
Джил задавал вопросы спокойно, но за его спокойствием я почувствовала нетерпение и почти пожалела, что завела этот разговор.
– Только то, что, перед тем как Руперт упал, кто-то ударил его по голове.
Джил опять сморгнул, даже немного вздрогнул.
– Инспектор кого-то подозревает?
Я замялась. Нет, об этом Джонс не говорил. Он спрашивал меня про Джила, но если Джил об этом узнает, то может совершенно понапрасну запаниковать.
– Наверно, еще слишком рано, вряд ли он мог прийти к каким-то определенным выводам.
Джил резко выдохнул и пробормотал, точно разговаривая сам с собой:
– Он не может ничего знать наверняка.
Я нахмурилась. Вообще-то я ждала совсем другого. Я полагала, Джил будет потрясен, возможно, не поверит, примерно как я. А получилось, что я будто подтвердила его тайные мысли. Или так… или он что-то знает.
– Не говори Эммелине, – попросил Джил, оглянувшись на спящую сестру. – Ей и так слишком тяжело, не хватало еще плохих новостей.
