– С удовольствием.
Он вывел меня на танцплощадку. Прежде чем принять исходную позицию, прежде чем наши тела соприкоснулись, мы оба помедлили. Ненадолго память перенесла меня в тот вечер, когда мы танцевали с ним в последний раз – на нашей помолвке. Я была так влюблена тогда, так уверена в будущем. Как же глупа юность, сколько в ней уверенности и блаженного неведения.
Оркестр в самом деле был очень хорош, музыка плавно плыла по залу, слова именно этой песни особенно подходили к случаю. Мы с Джилом не разговаривали, а просто танцевали, погрузившись в воспоминания. Я чувствовала себя необычно счастливой, чего со мной не случалось уже долгое время. Когда танец закончился, мы оба сделали шаг назад, лишь один шаг, продолжая смотреть друг другу в глаза.
– Эймори… – начал Джил.
– Не возражаешь, старина?
К нам неторопливо подошел Руперт Хоу. Вопросительно приподняв брови, он протянул мне руку. Джил с заметным раздражением во взгляде отступил, а я, приняв руку Руперта, позволила себе оказаться в его объятиях. Опять заиграла музыка, и к микрофону подошел певец. Как ни неприятно мне было признавать это, Руперт танцевал превосходно.
– Замечательная музыка, – заметила я, чтобы прервать молчание.
– Конечно, не Генри Холл со своим оркестром, но сойдет, – ответил Руперт. – Во всяком случае, можно танцевать. Я заметил, как на вас смотрят мужчины, миссис Эймс. Вы сегодня будете нарасхват.
– Не вижу для этого оснований, – не поддалась я на его лесть. – Здесь столько женщин, богатый выбор.
Руперт коротко рассмеялся.
– Только с ними такая тоска, с большинством. Исключая вас, разумеется. – Руперт любезно улыбнулся. – Роджерс воображает себя звездой общества, но ее лучшие годы уже позади, а Хэмильтон просто серая мышь, надолго не зацепит. Вероника Картер далеко не так прекрасна, как думает о себе, а Оливия… Ну, скажем, мы с Оливией уже не так хорошо понимаем друг друга, как раньше.
Как деликатно, подумала я с раздражением. Если у них с Оливией было прошлое, жестоко с его стороны хвастаться этим, особенно в данной ситуации. Я посмотрела на Оливию Хендерсон, которая сидела за нашим столом и почти весь вечер молчала. Конечно, я плохо ее знала, но мне показалось, она чем-то угнетена. Возможно, не смогла забыть нежные чувства так же легко, как Руперт.
– А ваша прекрасная невеста? – поинтересовалась я.
Что-то на секунду вспыхнуло в глазах моего партнера, он будто на мгновение забыл об Эммелине. Затем Руперт улыбнулся, и я удивилась теплоте этой улыбки.
