— А где моя Дженни? — вдруг вспомнила она.
— Дженни у папы! — засмеялся Мак. — Черепаха ему очень понравилась, и он забрал ее к себе в кабинет. Ты была беспомощна, как кукла, пока Рая не накормила тебя своими лекарствами. Кстати, она училась в мединституте, а уже потом перешла в физико-технический. Тогда она и увлеклась нашим искусственным дождем. Это ведь очень интересная вещь. Но, возможно, ты не очень в этом понимаешь. Скажи правду, ты знаешь, например, что такое дождь?
— Дождь — это дождь, — неловко сказала Галинка и сама рассмеялась над своим ответом.
— Тогда я тебе расскажу об обычном дожде, — сказал Мак. — Иначе ты ничего не поймешь в нашей работе. Знаешь, ученые, чтобы создать искусственный дождь, так и сделали: исследовали, как происходит обычный дождь.
Над вершиной одной из гор Кавказа всходила луна. Мягкие лучи ее заливали сады и виноградники, серебряными ручьями падали на стройные кипарисы и опутанные вьющимися растениями дубы. Теплый воздух был пропитан смесью южных запахов: пахло лимонными листьями, хвоей и близким морем. В воздухе стоял прозрачный звон — неумолчно пели цикады.
На вершине горы дремал одинокий двухэтажный дом. Закрытыми глазами темнели окна, и только на фасаде первого этажа мигали огни. Извилистые дорожки вели к зданиям, приборам, павильонам… На высоких столбах дрожали провода. На полянке высоко вверх поднимался сетчатый электрод-антенна. Край сетки был оборван, и концы повисших проводов терялись в сырой траве.
Луна гуляла по обломкам металла, разбросанным в траве, по стеклам напоминавшего оранжерею павильона. В разбитое окно забралась ящерица. Она забегала среди металлических устройств в форме округлых баллонов, забралась на горбатую спину прожектора. В центре павильона стояла четырехугольная стеклянная камера, с нее свисали оборванные провода. Рядом валялись какие-то трубки. Везде прах, развалины — следы какой-то большой работы.
Кто-то высокий, сутулый вышел на прогулку. Он вышел с аллеи на полянку, и луна осветила его фигуру. Это был старый седой человек в черном старомодном костюме. Его лицо было бледным и изможденным, глаза полнились какой-то большой заботой. Уголки губ дергались в кривой желчной гримасе. Рука, подносившая к губам папиросу, нервно дрожала. Кисть этой руки повреждена — на ней нет двух последних пальцев.
Что-то белое и пушистое покатилось вслед за стариком. Большая ангорская кошка с длинной шерстью и пышным хвостом сопровождала его повсюду, как дрессированный пес. Сегодня, как и вчера, как и во многие весенние вечера, этот высокий человек прогуливался среди руин. Он задумчиво посмотрел на поврежденную антенну, на остатки каких-то сооружений. Затем отпер павильон и уселся перед камерой, вглядываясь глазом электрического фонарика в причудливые очертания приборов. Он замер на минуту, пытаясь в чем-то разобраться, а пушистая киска начала охотиться на ящерицу, которая спряталась в испорченном аккумуляторе.
