— Кровь, — тихо заметила я, рассмотрев лоскуток. — Ткань шерстяная, плотная, значит, дело было в Снежную луну, и насквозь пропитана кровью… Человека жестоко изранили… И он… светлые сумерки. Монету, видимо, потерял он же.
Я присела, сняв перчатку и проведя рукой по полу у стены. Вздохнула и покачала головой. Нет, слишком много времени прошло, земля давно поглотила все следы. Я бережно положила лоскуток в поясной карман к монете. Попробую насобирать знаков, и, может быть, смогу восстановить ход событий. Уж очень интересная ситуация получается. Маги никогда не делили хранилища ни с кем, только с представителями своей ветви, и то — не всегда. Не говоря уже о том, что темные из всех магов были самыми недоверчивыми и за собственные секреты перегрызали глотки даже себе подобным, а опустошенные тайники на всякий случай уничтожали. Стирали с лица мира подчистую, не оставляя даже намека на их существование. И должна сложиться из ряда вон выходящая ситуация, чтобы тайник, где побывал темный, уцелел и уберег следы.
Дальше мы с Молчуном продвигались медленно, обшаривая каждый клочок земли и стен. Внутреннее ощущение опасности благоразумно помалкивало, да и заклинания поиска, на которые я не скупилась, не обнаруживали ничего странного. Коридор, виляющий от угла к углу, был на удивление чистым. Ни препятствий, ни ловушек, ни загадок, ни знаков. И мне это не нравилось. Я с подозрением поглядывала на факелы, но те лишь невинно моргали мне в ответ четырьмя видами магии. Начиная от входа в хранилище — свет, светлые сумерки, темные сумерки, тьма и снова свет… Даже их порядок ни разу не изменился.
Башенка Второго, о которой я за тяжкими раздумьями успела подзабыть, упала мне буквально на голову. Я завернула за очередной угол и едва успела отшатнуться в сторону, когда башенка просвистела в опасной близости от моего лица и оказалась в пасти Молчуна. Пес, подпрыгнув, изловил ее налету и, виляя хвостом, положил добычу к моим ногам. Хмыкнув, я потрепала его по ушам и подобрала башенку с пола. Осторожно сдула с острых граней пыль, спрятала ее в поясной карман и подняла голову, изучая любопытную картину.
Сквозь глубокие трещины в потолке просачивались потоки силы всех цветов заката. Едва различимые в тусклом свете факелов, красные, золотые, розовые и оранжевые лучи отплясывали на сером граните незамысловатый танец, обрисовывая второй путь в хранилище. Некто очень умный, не мудрствуя лукаво, пробил землю у подножия скалы одним заклятьем, и я даже знаю, каким. Трещины подозрительно сильно напоминали мне очертания паутины, чей рисунок разорван четко по центру — там, где щепотью складывались пальцы.
