. Также и «железная рубашка Олега Рязанского», согласно поверью, почиталась как чудодейственная, и больные, в облегчение недугов, возлагали на себя панцирь, надеясь получить исцеление
[146].
Таким образом, анализ материала, пусть и немногочисленного, позволяет говорить о существовании традиции, уходящей корнями в языческие времена, но продолжавшей быть в средневековой Руси привилегией аристократии, поскольку эта деталь обряда похорон, с помещением в захоронениях (или в интерьерах храмов) оружия, характерна исключительно для княжеских погребений в храмах-усыпальницах[147].
Что касается предположения о хранении княжеского шлема Андрея Александровича в храме Михаила Архангела в Городце, то оно бездоказательно уже в силу того, что нет никаких данных о причислении его к лику святых. Этот князь оставил о себе недобрую славу в народе, так как из-за его властных амбиций и по его просьбе на Северо-Восточную Русь не раз приходили монгольские рати, опустошавшие ее. Уже только вследствие этого его вооружение не могло нести в себе той исцеляющей силы, которую бы боготворили прихожане; следовательно, в данном случае, вероятно, речь не может идти о почитании шлема в качестве святыни. В то же время сложно аргументированно говорить и о том, что шлем мог просто храниться в «сокровищнице» храма. При этом совершенно надуманным и бездоказательным является предположение об изъятии с места погребения и укрывании шлема в земле, и как раз в месте прорыва штурмующими городских укреплений, где происходила кровавая схватка (!).
Из всего вышесказанного следует, что без дальнейшего исследования декора шлема (посредством рентгенографии и возможной дорасчистки) строить какие-либо предположения о владельце шлема нецелесообразно. Бездоказательное приписывание находки какому-либо из известных исторических лиц приведет лишь к сложению новых мифов.
Шлем, найденный в Городце, несомненно, является уникальным образцом доспеха XIII–XIV вв. Он наглядно демонстрирует то взаимодействие оружейных традиций разных народов, которое имело место в пределах Золотой Орды и на сопредельных территориях, где, в свою очередь, также можно выделить некие сложившиеся своеобразные черты местных оружейных традиций. С возникновением такого мощного государства, как Золотая Орда, обязательно должно было происходить межкультурное взаимодействие Руси и Востока, — с еще большей силой, чем это было прежде. Впитавшая в себя многие элементы защитного вооружения завоеванных азиатских народов паноплия монгольских войск оказала заметное влияние на русское оружие, начиная с середины XIII в. В особенности это влияние коснулось защитных элементов вооружения (и в частности, шлемов). И до этого тяготевшее к восточным образцам оружейное искусство Северо-Восточной Руси после монгольского завоевания попало под еще более сильное влияние. Подтверждением тому служит целый ряд найденных археологами предметов вооружения, совмещающих в себе типичные признаки образцов оружейного искусства «поработителей» с элементами, носящими отпечаток типично русского стиля. Именно с этого момента следует вести отсчет движения в сторону все усиливающегося восточного влияния в русском оружейном искусстве, которое отказалось от западноевропейского влияния, предпочтя совершенно иную «культурную зону». Эта культура соприкасалась на востоке и юго-востоке с тюркско-монгольской «степной» культурой, а через нее связывалась с древними культурами Азии.
