Он жадно разглядывал пироги.
Том неохотно представил Франклинов и ди Бенедетто. Беверли едва кивнула и метнула взгляд на дверь.
— Я холостяк. Мне нечасто доводится есть домашнюю еду.
Том не удивился бы, если бы увидел, как с подбородка Поля капает слюна, пока он рассматривал блюда.
— Вот что я вам скажу, — Том вытряхнул из пачки сигарету и взял Бев за руку. Она уступила без сопротивления. Казалось, из нее выдавили все сопротивление. — Мы с Бев пойдем подышим воздухом. Почему бы вам не убрать тут все, забрать свои пироги и отправиться перекусить? Наши гости уже в пути, и нам надо готовиться к своему празднику.
Он не чувствовал ни капли вины за то, что приукрасил правду.
Он официально достиг предела светского дерьма.
Не дожидаясь ответа, он потянул Бев за дверь и дальше, в огород. Он продолжал держать ее за руку, пока вел по дорожке между капустой и луком.
— Привет.
В ее глазах стояло потрясение.
— Привет, — прошептала она. По ее щекам текли слезы.
— Ну же, Бев. Все не так плохо. Мы все уберем и вернемся к делу. Вернемся к твоей системе. Все будет хорошо.
— Нет, не будет. — Ее голос сорвался. — Я хотела, чтобы все было идеально. Ради Карен! Это первый День благодарения после смерти Роджера, и мне нужно... я хочу... чтобы он был... — она икнула и глубоко вдохнула. — Я хочу, чтобы она видела, что я в порядке без него. Что все по-прежнему. Хорошо.
Том бросил окурок на землю и наступил на него. Он обнял талию Бев обеими руками и притянул ее к себе.
— Беверли. Карен наплевать, идеальный ужин или нет. Она хочет, чтобы ты просто получала удовольствие. Ради бога, ни для кого не секрет, что Роджер почти сорок лет обращался с тобой как с ничтожеством. Карен просто хочет, чтобы ты была счастлива. Ее не волнует, будет ли на День благодарения пирог из батата.
— Я не дам ему победить. Если... если... ужин не получится, то он победит.
— Чушь. Собачья. О чем ты говоришь?
Беверли так затрясло, что Том подумал, как бы она не упала в обморок. Он крепко прижал ее к себе, надеясь, что живое тепло ее отогреет.
— Он не победит, Бев. Ты победила. Ты жива и занимаешься своими делами, а его нет. Ты не можешь вернуться и заново прожить тридцать с лишним лет, но ты можешь сейчас жить так, как хочешь.
Он шагнул назад, чтобы посмотреть в ее красивые карие глаза. Она моргнула, и на ресницах повисли слезы. Господи Иисусе. Это его убивало.
— Ты слышала, что я сказал? Ты победила.
Она подняла глаза на его лицо и удивила, прикоснувшись к его челюсти.
