— Как она может брызгаться? Я не понимаю.
— У нее ворсинки, которые, как иглы, наполнены химическим веществом. Если ты до них дотрагиваешься, они выпускают всякую хрень: гистамин, ацетилхолин...
Бев ахнула:
— Она выглядит такой... такой безобидной. Поверить не могу, что она способна на подобное.
— Не ведись на безобидную внешность. В жизни полно вещей, которые норовят причинить тебе боль, Бев. Некоторые легко обнаружить. Другие — нет, — он замолчал и кивнул на ее шею. — Ты сегодня без жемчуга. Это хорошо. Не хотелось бы заляпать твои шикарные драгоценности куриным дерьмом.
— Почему ты так ненавидишь мой жемчуг?
Они смотрели друг другу в глаза, все еще держась за руки.
— Потому что это он подарил его тебе. И ты всегда так гордилась им. Это меня бесило. Неужели это лучшее, что он смог сделать? Чертова нить жемчуга? Он был никчемным мужем, но тебя оказалось так легко задобрить драгоценностями, что тебе было все равно? Господи, Бев.
— Мне было не все равно.
У нее перехватило горло.
Том шагнул ближе:
— Разве?
— Это единственная ценная вещь, которую он мне подарил. Я знаю, что ей он дарил больше. Наверное, драгоценности, и одежду, и путешествия, — она опустила голову. — Этот жемчуг был для меня всем.
— Ты знала про нее? Мне всегда было интересно. Знаешь ли ты.
— А ты знал?
— Да, я знал. Видел их вместе.
Она отпрянула назад, но Том поймал ее за локоть.
— Осторожнее.
— Ты видел ее? Как она выглядела? Я знаю ее духи. Я чувствовала их, когда он возвращался домой. Поначалу он сразу же принимал душ. Через некоторое время он перестал утруждаться. К тому времени он спал в гостевой комнате с включенным телевизором.
Том почесал тыльную сторону шеи.
— Я видел их, но они меня не видели. Она была дешевкой. Тебе и в подметки не годилась. Роджер был идиотом.
— Да, ну, возможно, идиоткой была я. Потому что оставалась с ним.
— Нет. Ты не идиотка. Теперь ты свободна. Как ты решишь этим распорядиться... вот что сделает тебя или идиоткой и трусихой, или добавит немного огня, — он улыбнулся. — Как насчет огня, Бев?
Том разглядывал ее лицо, но впервые его взгляд был нежным. Она решила обдумать это любопытное ощущение позже.
— Я? Огонь? — Ее смех прозвучал напряженно. — Я похожа на женщину с огоньком? Я выгляжу как уставшая пожилая женщина, стоящая на куче куриного дерьма.
Лицо Тома расплылось в широкой улыбке. А потом он расхохотался. Согнулся пополам и запыхтел, упираясь ладонями в колени.
— Ну надо же! Мисс Паинька умеет ругаться.
