Словно очнувшись от накинутого на меня забвения, или резко проснувшись от страшного сна, терзающего меня мучительными видениями кошмара, я мгновенно пришла в себя от этого, пролетевшего совсем рядом удара, и обернувшись к забытой угрозе, утонула в рокочущем море гнева и ненависти. Безграничное, неописуемое горе и боль, смогли придать мне новые, такие невероятные силы, что я даже не подозревала об их тайном существовании. Мощнейшее убийственное заклинание черной бурей сорвалось с моих ладоней и понеслось в сторону проклятого Аллина. Этот удар был способен снести целую стену, я вложила в него все оставшиеся у меня силы и злость, но к несчастию этого оказалось мало.
Защита чародея оказалась крепка и надежна, словно скала, и разбившаяся об нее волна магии не смогла достигнуть своей цели, разметав вокруг чародея все столы и стулья, но не причинив ему никакого вреда. От моего сокрушительного удара Аллин лишь пошатнулся, и скривившись от боли, в вывернутой и сломанной ноге, не смог удержаться на месте. Воздушный толчок опрокинул его на пол, и скрывшись за одной из опрокинутых столешниц, словно она и в правду могла защитить его от мощного выброса силы, он застонал, надеюсь, что от очень мучительной боли в ноге.
Еще совсем недавно раскаиваясь всем сердцем за первое в своей жизни убийство, сейчас я жаждала немедленно совершить второе, совершенно не опасаясь пожалеть об этом в последствии, и не испытывала по этому поводу даже ветхого отголоска сомнений, словно со смертью моего жениха, какая то часть внутри меня ушла вместе с ним, и я окончательно утратила контроль над собой, и всю свою человечность. Смерть Диора превратила меня в жаждущего отмщения дикого зверя, который готов был пойти на все, ради достижения собственной цели, и не побоялся бы даже пожертвовать своей собственной жизнью, что бы только успеть вцепиться в горло проклятому чародею. Аллин должен был умереть. Прямо здесь. Прямо сейчас. Немедленно! И обязательно от моей дрожащей от злости руки.
Сил на новое убийственное заклинание уже не осталось, очередной накрывший меня с головой откат не позволял мне даже рук поднять к раскалывающейся голове, но заметив и подобрав с пола окровавленный нож, еще совсем недавно принадлежавший моей первой жертве, я все же двинулась вперед с упрямым упорством, совершенно не заботясь о собственной безопасности, и отсутствии какой либо защиты от новых ударов. Аллин снова творил впереди новое колдовство и теперь я ощущала его сотворение так остро, словно бы занималась этим сама, но совершенно не опасалась его новых ударов, решив, что терять мне теперь уже нечего.
